а я — пас! — Непоколебимо стоял я на своем. — Прямо щас за столом вырублюсь.

— А! — махнул рукой мой кучерявый дружбан. — Как знаешь! Только потом жалеть будешь…

— И еще, чуваки, — произнес Леня, выползая из-за стола, — вы тут приберите за собой, когда сваливать надумаете. Не оставляйте свинарник во дворе…

— Обижаешь, братишка! — взмутился Славка. — Я пригляжу!

— Все, заметано! — кивнул Леня. — Серега, пойдем, покажу, где кости бросить.

Я отсалютовал приятелям поднятым на уровень плеча кулаком и пошел вслед за Леней. Он определил меня на постой в маленькой комнатушке-чуланчике, где стояла лишь одинокая кровать и старый обшарпанный комод. Но я был рад и этому — усталость достигла своего апогея. Буркнув что-то неразборчивое на прощание, Леня скрылся в другой комнате. А я, упав на кровать, скрипнувшую под моей тяжестью панцирной сеткой, зарылся носом в подушку и мгновенно отрубился.

Спал я крепко, и о том, что происходило дальше, мог только догадываться. Где-то посреди ночи в соседней комнате послышалась какая-то возня, приглушенные стоны и вздохи. Я слышал их сквозь сон, но проснуться, и присоединиться к веселью, так и не смог. Глаза попросту не открывались. Проснувшись под утро от требовавшего облечения мочевого пузыря, я никого в соседней комнате не обнаружил. Лишь смятая постель на разложенном диване, подтвердила мне, что все это отнюдь не мой эротический сон. Пацанов нигде не было, видимо, они продолжили свой загул где-то еще. Облегчившись, я вернулся в кровать и вновь крепко уснул.

Проснулся я от одуряющего запаха кофе, который доносился до меня из-за приоткрытой двери, ведущей в мою каморку. Я поднялся, протер слипшиеся глаза кулаками и вышел в комнату.

— А, Серега, проснулся? — завидев меня, улыбнулся Леня, уплетающий огромный бутерброд с маслом и сыром. — Кофе будешь?

— А то! — кивнул я.

— Кружки на кухне — первый шкафчик от двери — мой. Бери любую, — просветил меня хозяин хаты. — На печке турка стоит — еще на порцию должно хватить.

Я послушно кивнул и толкнул дверь на кухню. Кухня была большой, да что там говорить — просто огромной, так как была рассчитана на всех жителей немаленького двухэтажного барака. В крайнем от двери посудном ящике я разжился кружкой, вылил остатки кофе из джезвы и вернулся в комнату к Лене. Упав рядом с ним на заправленный к этому времени диван, я поставил кружку с кофе на журнальный столик и озаботился приготовлением бутера. К счастью, добряков, оставшихся после вчерашней пьянки, хватило бы и не только на нас двоих.

— Ну, ты как вчера, выспался? — спросил меня Леня, весело улыбаясь. — Эти трахари-террористы, похоже, вчера девок, все-таки, сняли! Не было желания присоединиться?

— Не-а, — мотнул я головой, — чет я так умотался вчера, что никаких сил не осталось… Но слышать, да, слышал, — отрицать очевидного я не стал.

— Ага, — соглашаясь со мной, кивнул Леня. — Эти сучки так пищали, когда их поцики драли во все щели, что у меня даже привстал… Я, было, присоединиться хотел, но сил, внатуре, совсем не осталось — глазенки так и не открылись… Ладно, ничего, наверстаем еще с тобой упущенное…

— А жена твоя, как? — поинтересовался я между делом. — Не спалит?

— А, — отмахнулся Леня. — Мы с Маринкой так, не женаты — сожительствуем. Но если узнает, морду мне на раз когтями располосует и волосенки выдерет! Был уже прецедент… Так что надо постараться, чтобы не узнала! Её еще пару дней не будет — она в гостишке цирковой у себя ночует. Потом пару недель у меня побалдеет — и обратно в гостишку. Так что не ссы, успеем еще разгуляться!

— О, а это что за кассеты? — удивленно произнес я, разглядывая стопку аудиокассет, небрежно брошенных на диване. — Я таких и не видел никогда.

Каждая кассета была оригинального вида с разными разноцветными рисунками поверх пластикового корпуса.

— А это, наверное, Верблюд притараканил, — предположил Леня. — Сразу видно — фирма! Настоящая Ипония! Сонька, Дживиси… Хром и металл, ни одной нормы! Видно кого-то жестко перло по таким вещам!

— Да, наши МКашки даже рядом не стояли… Слушай, а можно мне таких надыбать, хотя бы парочку?

— Почему нет? — пожал плечами Леня. — Вовка придет — поговори с ним…

Раздавшийся резкий стук во входную дверь, отчего-то заставил Леню слегка напрячься. Он отложил недоеденный бутерброд и подошел к окну, выглянув на улицу через щель в занавеске. Увиденное во дворе, его, отчего-то, совсем не обрадовало.

— А этих-то, какого хера принесло? — буркнул он, стремительно возвращаясь к столу.

— Кто там? — удивленно поглядывая на хозяина квартиры, полюбопытствовал я.

— Красноперые отчего-то пожаловали, — буркнул сквозь стиснутые зубы Леня, подхватывая с дивана россыпь заграничных кассет. — Сука, похоже, Верблюд чего-то натворил, — чертыхнулся он, пристраивая кассеты внутрь старого лампового приемника, в котором было оборудовано что-то подобное тайнику. — Ничего запрещенного с собой нет? — бегло поинтересовался он у меня.

— А чего… — не успел произнести я, как Леня пояснил:

— Дурь, например.

— Не, нету, — мотнул я головой. — А кассеты зачем?

— Мало ли… — философски заметил мой тертый приятель. — От этих мусоров не знаешь, чего ожидать. Он внимательно огляделся по сторонам, но ничего подозрительного больше не заметил.

— Ладно, сиди спокойно и не рыпайся — я открою. — Леня вышел в коридорчик и открыл дверь. На пороге стояли трое мужчин: один в штатском и двое в форме.

— Вам кого, уважаемые? — осведомился Леонид, скорчив на лице благодушную физиономию ничего не понимающего простачка.

— Капитан Голиков, — мужик штатском светанул перед Лениным носом развернутой красной корочкой. — Владимир Николаевич Обухов здесь проживает? — тут же озадачив его следующим вопросом.

— Хрен знает, где он проживает, — пожал плечами Леня, — но прописан у меня.

— А вы кто ему будете? — поинтересовался мужик штатском.

— Братом двоюродным буду, — ни разу не стушевавшись, ответил Леня. — А в чем, собственно, дело, товарищ?

— Вот, — мент достал из папочки лист бумаги и сунул его под нос Лени, — ордер на обыск. Ваш двоюродный брат подозревается в угоне транспортного средства…

— Вот, урод! — в сердцах выругался Леня.

— Заходим, —