Мужской хор продолжал греметь из динамиков с военно-морским трагизмом:

Врагу не сдается наш гордый «Варяг»!

Пощады никто не желает.

– …Давно прошли те времена, когда санкт-петербургская Кунсткамера импортировала уродов из-за границы, – выдохнул Батя в тупорылое лицо полковника речной милиции. – Теперь в нашем Бандитском Петербурге столько уродов развелось, что никакого спирта не хватит… чтобы вас всех за границу отправить!

Речной мент молчал виновато. Он стоял в прихожей квартиры на Пяти Углах, теснимый с обеих сторон операми из Собственной безопасности ГУВД. Грязные струйки воды стекали с его ботинок на старинные плашки наборного паркета. Полковник спасся лишь чудом: взрывная волна выбросила его из катера, и он, контуженный, сумел-таки доплыть до Петровской набережной, где и был немедленно арестован прямо на ступеньках Дома политкаторжанина.

– А спирт-то зачем? – спасшийся удивленно захлопал обожженными взрывом ресницами.

– Чтобы таких уродов, как ты, в стеклянных банках мумифицировать и за деньги людям показывать… – пояснил Жека Филонов. – А ты что-то другое подумал?

Блеклое солнце преломлялось в старинной хрустальной вазе, стоявшей на полочке. Багровый отблеск ложился на узкий полковничий лоб, словно точка лазерного прицела спецназовской винтовки.

Пробежав глазами сопроводительный рапорт, Батя лишь покачал головой.

– Так ты, значит, спасся… А друзей-ментов своих – кинул? Слышь, Павлюченко… или как тебя там. Где люди, которые с тобой были? Где Захаренко? Где Гончар?

– За границей, наверное, – с бездуховным равнодушием предположил правоохранитель.

– То есть?

– Течением в Финский залив унесло…

– Где бы такое течение отыскать… чтобы вас всех из нашей страны подальше поуносило?! – мечтательно закатил глаза Жека.

– У тебя под началом несколько сотен людей! – сокрушался старый честный уркаган. – Несколько сотен человеческих жизней! Ты хоть понимаешь, что за каждую надо нести ответственность? Что наезжать надо ци-ви-ли-зо-ван-но! Что свой на-род бе-речь на-до!

– Родине нужны орлы, а она рождает козлов! – подытожил Филонов и, коротко кивнув оперативникам, распорядился: – Заспиртовать – и в Кунсткамеру! И спрятать до лучших времен. Может, лет через десять… когда нашу землю перестанут топтать такие типы, будем этот реликт экскурсантам показывать!

Полковника увели. Батя опустился в кресло и замолчал устало. Филонов набулькал водки из бара и осторожно поднес рюмку пахану.

– Офоршмачился ты, Жека… – вздохнул Батя и, сглотнув спиртное, задергал кадыком. – Неужели нельзя было нормальных ментов подобрать?

– Я взял лучших из лучших! – попытался оправдаться тот.

– Значит, надо было брать лучших из худших… – Прислушавшись к шагам на лестнице, урка насупился недовольно: – Ну кто там еще?

Сергей Пауков, прибывший без звонка, уже знал о событиях на невском фарватере. А потому прямо с порога сделал Бате предложение, от которого тот не смог отказаться.

– Помнишь, я тебе говорил, что у меня в реставрационном фонде турецкие строители работают? – напомнил он.

– Да что твои турки могут? Янычары среди них давно уже перевелись… Одни торгаши остались! – пренебрежительно отмахнулся Филонов.

– Ну, не скажи… – мягко возразил Сергей. – Есть у меня там небольшая бригада фундаменталистов-высотников из высокогорных аулов. Высоты с детства не боятся. Как и всего остального. Некоторые даже с опытом полевых работ и… полевого командования. Вот и попробуем их на Гамадриле!

Минареты санкт-петербургской мечети высились над Петроградской стороной, как баллистические ракеты. Вершины их терялись в летящем ночном тумане. Воздух пронизывала тонкая водяная взвесь. Уличные фонари напоминали мутные белесые свечки в тусклых электрических нимбах.

Протаранив огромную блестящую лужу, будто торпедный катер, бригадный «Студебеккер» остановился в темном закутке на Малой Посадской. Сидевший за рулем Данила трижды посигналил фарами.

От мечети тут же отделились три мужских силуэта с огромными заплечными рюкзаками и неслышно скользнули к конкретной козырной тачке.

– Полюбуйся! – представил Пауков, помогая Бате сойти с подножки. – Это тебе не какие-то там водные менты. Боевики! Джигиты! Головорезы! С такими Гамадрилу уж точно не справиться.

Абреки, призванные под знамена «Группировки Ленинград», действительно работали в реставрационном фонде Паукова. Правда, руки их еще не до конца освоили строительные инструменты: куда привычней было с автоматом наперевес беспредельничать в полдневный жар в долине Дагестана. Однако приближающиеся холода вынудили джигитов сменить профессию – хотя бы до следующего полевого сезона.

Перебравшись в Бандитский Петербург, абреки сбрили бороды, временно перекрасились в блондинов и купили себе паспорта с земледельческими фамилиями псковских лимитчиков. И хотя лица новых русских носили черты бессмысленного интернационализма, их характерный выговор приводил в восторг уличных ментов и необычайно возбуждал скинхедов…

Предводительствовал горцами высокий небритый мужчина с алым ожогом на лбу. Безошибочно угадав в Бате главного, он представился со всей возможной учтивостью:

– Руслан. Бандит.

– Махмуд, – подошедший коротышка вежливо протянул руку, на которой не хватало двух пальцев. – Террорист.

– Шамиль Ваххабит, – с достоинством кивнул упитанный качок с черной пиратской повязкой на левом глазу.

Влажный темный переулок, перекошенный холодными фонарями, напоминал декорацию жутковатой сказки. Белые зубы абреков зловеще блестели в зыбком свете. Брезент их рюкзаков подозрительно топорщился.

– Оружие с собой есть? – осведомился Пауков и, помедлив, сунул руку в карман. – А то могу одолжить… Я дам вам парабеллум!

– Не смеши, уважаемый! – насупился Махмуд и тряхнул рюкзаком, в котором тяжело звякнуло металлом.

– У каждого настоящего горца дома – по пулемету! – пояснил Руслан.

– Как и у каждого настоящего русского – по пол-литре! – ухмыльнулся Шамиль.

– Тогда – слушайте задачу, – хищно прищурился Сергей. – Я требую от вас совершения тяжкого преступления, обязательно – с особым цинизмом и общеопасным способом! Объект – плавучий кабак, называется «Блатхата». Держит его один неверный…

– А что – взорвать его надо, да? – радостно предположил Махмуд.

– Лично мне больше нравится брать заложников! – с жестокой улыбкой объявил Руслан.

– Мне тоже… Потому что когда не находится желающих заплатить выкуп – я лично отрезаю всем головы! – Шамиль кровожадно провел рукой по своей шее.

– Взрывать никого не надо! – урезонил Пауков. – Просто следует навести на «Блатхате» небольшой шухер… Типа страху нагнать. А потом объяснить: мол, не хотите, чтобы подобное повторилось – платите!