странные, но какие-то родные для меня слова. В эту же минуту на арену вывели несколько человек. Я пригляделся. Мать моя женщина! Это же обычные люди!

Так и оказалось. Это было пятьдесят человек самого разного возраста и пола. Они были обнажены, руки их были связаны за спиной. Мне показалось, что если их должны были выпить, то этого количества человек явно недостаточно на такой муравейник. Значит, здесь есть что-то еще. Хм. А постаменты все горели.

И я оказался прав. Никто пленников кушать и не собирался. Старейшины схватили их и повели к тем самым горящим постаментам. Неужели их собираются сжечь заживо? Но это уже верх садизма! Мне стало противно, я не захотел находиться среди таких изуверов. Просто развернулся и вышел прочь. Через мгновение услышал душераздирающие вопли горящих заживо людей. Ну, суки, пронеслось моем мозгу. Я вернулся к себе в комнату, порылся в куртке, достал сигареты и зажигалку. Подкурившись, я сел в кресло.

Честно говоря, я был обескуражен. Конечно, от вампиров можно многого ожидать, порой даже самых нелицеприятных вещей. Но сжигать людей ради потехи — пардон, увольте. Я сделал глубокую затяжку. В эту же минуту за моей спиной раздался странный писк. Я обернулся. На моем столе мигала маленькая лампочка. Я сунул сигарету в зубы, потянулся к панели управления коммуникатором и нажал на кнопку приема. Сразу же образовался прозрачный прямоугольник, на котором я увидел лицо Наимун.

— Ты почему ушел с праздника? — строго спросила она?

— Да ну вас, — перед этой фразой была еще одна, более крепкая.

— Не стоит так, — Наимун нисколько не смутилась. — Тебе придется принять нашу культуру. Скажи спасибо, что Создатель еще не знает, что ты ушел.

— Да до звезды, — отрезал я. — Я не садист, радостно смотреть, как людей сжигают.

— Людей я там не видела. Так, отходы цивилизованного общества.

— Ну если так — всего доброго, — я повернулся спиной к экрану. Не тут-то было, он плавно скользнул за мной, вновь оказавшись перед моим лицом.

— Я еще не закончила, — сердито сказала Наимун.

— И что? Я закончил.

— Ты не оставляешь мне выбора. Сет узнает о твоем жесте неуважения.

— Это с какой такой радости неуважение? — Я вновь затянулся сигаретой. — Неуважение было к моей персоне. Я еще не до такой степени очерствел, чтобы спокойно смотреть, как люди умирают страшной смертью. Я даже не убил никого в своей жизни.

— Не волнуйся, рано или поздно убьешь, — парировала королева.

— Не надо нам такого счастья.

— А тебя и спрашивать никто не будет.

— Здрасьте, — начал было я, но в мою дверь постучали. Я вздохнул, буркнул Наимун «Подожди», и пошел открывать.

Каково же было мое удивление, когда на пороге я увидел Создателя. Сам пришел. Не поленился. Я замер. Сет несколько секунд смотрел на меня, потом, не дождавшись приглашения, сам прошел в комнату. Увидев экран, он изогнул бровь и внимательно посмотрел на королеву, которая, как и я, была очень удивлена.

— Наимун! Ты уже воспитываешь вовсю? А ну-ка быстро захлопнула ротик свой сахарный, сделала почтительное лицо и отключилась на хрен. Нечего тебе тут подслушивать, — в этот момент надо было видеть лицо королевы, которая конкретно обалдела, но, взяв себя в руки, завершила сеанс связи.

— Нигде от нее прохода нет, верно? — усмехнулся Сет, глядя мне в глаза. А я так и стоял у открытой двери. — Чего двери раззявил? Закрывай. И налей мне чего-нибудь, в горле пересохло. У тебя есть же этот аппарат, что вкусную кровь делает? Не в том уже возрасте, чтобы так перед публикой коленца выбрасывать.

Я закрыл дверь, затем подошел к колонне, где был аппарат, и наполнил два бокала. Один отдал Сету, второй оставил себе. Создатель сразу же осушил половину.

— Ну, рассказывай. Почему ушел.

— Я не сторонник садизма.

— Ты имеешь в виду тех, кого сожгли на алтарях?

— Да.

— Ну, мил мой, — Сет рассмеялся. — А как ты хотел? Как еще ты будешь держать в повиновении такую орду? Только через страх и зрелища.

— Сжигать заживо зачем?

— А по-другому и нельзя. Только так мы можем освободить их разум. Его наказывать мы просто не имеем право. Только телесную оболочку.

— И чего такого эти люди сделали вампирам, что те решили их казнить таким страшным образом? — поинтересовался я.

— Слушай, Виктор, я понимаю твое любопытство, но совесть иметь надо! — воскликнул Сет. — С другой стороны, это даже непрофессионально. Разве ты забыл о наших партнерах из людского рода?

Точно! А вот этот факт я упустил из головы.

— Вот именно, что упустил, — кивнул Создатель. — И еще. Тише думай, я все слышу. Даже представляю то место, куда ты нас послал двадцать минут назад. И про сук я все слышал.

— Прошу прощения, — начал я, но Сет меня прервал.

— Не стоит извиняться. В отличие от королевы Наимун, у меня есть чувство такта. Поэтому я резюмирую. Твой уход с праздника был недопустим, но есть контраргумент. Твоя сущность еще не стала такой же, как у нас. Поэтому я не стану предъявлять тебе обвинений в неуважении к законам и традициям. Да и бессмысленно это. Ты все равно не вампир.

— То есть, — уточнил я, — все в порядке? Вы не будете меня наказывать?

— Нет. Не за что.

— Благодарю, — я поклонился. — Вы очень великодушны.

— Я знаю, — согласился Сет. — Вот еще что. Ты задолбал уже со своим «Вы». По-моему мы договорились перейти на «ты».

— Да, забыл, — улыбнулся я. — Просто как-то непривычно.

— Непривычно, — передразнил меня Сет. — Радуйся. Ты — один из немногих, кому это вообще дозволено.

— Я ценю это.

— Вот и славно.

— Тогда у меня есть один вопрос.

— Задавай, — Создатель допил остатки крови из стакана, и поставил его на панель.

— За что их так?

— Этих барашков? За дело. Они нарушили условия договора, не держали языки за зубами, пытались обокрасть, убить. Продолжать?

— Не стоит. — Я отрицательно покачал головой. — Только почему именно сжечь? И именно сегодня?

— А мы всегда казним нехороших людей в наш святой праздник.

***

Меня всегда поражала способность вампиров успокаивать мое возбужденное сознание. После моего разговора с Сетом, я не то, чтобы успокоился. Я вообще принял казнь людей как должное. И неважно, что их живьем сожгли. Фи, глупость какая! Мне ли судить об этом? Но, несмотря на все, внутри сидел маленький червячок, который точил мою совесть.

Наимун со мной не разговаривала. Гордая правительница камарильи не смогла мне простить ухода с праздника, она посчитала это личным оскорблением, проигнорировав убеждения Сета, что все в порядке. Он