- Паш, я…

- Людмилка, это он тебя так напугал, что ты боишься теперь, что мне не понравится? Он поселил в тебе эти комплексы? Хотя, о чем это я, конечно он. Урод!

- Просто я хочу, чтобы тебе было вкусно.

- Мне вкусно, очень. Тебе точно надо было поступать в кулинарную академию. Люда, послушай пожалуйста. Даже если что-то пригорит или будет пересолено, я тебе об этом не скажу.

- Нет-нет, наоборот, говори мне!

- Хорошо, скажу. Но ругать я тебя не собираюсь. Ты не домработница, ты моя девочка и стараешься чтобы мне было вкусно. Я должен спасибо тебе говорить, за что что заботишься. Не думай о нем, я тебя очень прошу. Я не Руслан и никогда им не буду. Он тебя со своей мамашей просто в угол загнал. А мне это не надо, не в этом мужская сила. Сильный мужик может хвалить и радовать, а не оскорблять и ставить рамки. Понимаешь, в отношениях свобода нужна. И свобода не означает, гуляй с кем хочешь и где угодно. Свобода – это право выбора, это желание, и уважение. Если ты хочешь с подругами пойти по магазинам, ты пойдешь, ты вольна делать это. А вот если захочешь к другому мужчине пойти, тут уж извини, не пущу. Тут полное заточение.

- Дурачок, - хохотнула Люда, пряча носик в его шею. – Я не захочу к другому мужчине. Я и так сделала много ошибок.

- Людям свойственно ошибаться. Главное, вовремя уйти от неправильного выбора.

- Паш, я еще хотела поговорить с тобой… - неуверенно начала Полякова, а потом подняв голову, заглянула в глаза парня. – По поводу вчерашней ситуации.

- Слушаю.

- Эта дамочка, Алина или как там ее зовут… я понимаю, что она твоя бывшая, но… Он смотрела на меня как на мусор.

- Люда, не говори глупости!

- Это не глупости, я видела ее взгляд…

- Ну еще бы, ты же не искусственная кукла с надутыми губами. У тебя естественная красота, оттого она и взбесилась.

- А тебе, значит, нравятся надутые куклы, раз ты ей комплимент сделал, - обижено произнесла Люда, пряча свой взгляд.

- Ты ревнуешь, любимая? Ревнуешь! Господи, как же это приятно!

- Ничего приятного! – возмутилась она в ответ. – Тебе бы тоже не понравилось, если бы я с кем-то обнималась и делала мужчинам комплименты. Это невыносимо, Паша! Она смотрела на тебя так, словно я отняла тебя у нее. Мне больно, понимаешь? Зачем ты ее поцеловал?

Люда поднялась с колен парня, и прошла к столу, налила стакан воды и махом опрокинула в себя половину.

- Я не хочу тебя делить ни с кем. Просто подумай, если бы ты оказался на моем месте! Что бы ты чувствовал?

Пашка выдохнул и поднявшись со стула, медленно прошел к Поляковой. Ему стало не по себе от того, что сказа Люда. Она ведь права, что это неприятно. Так бы и ему было, коснись кто его девочки, или того хуже, поцелуй она другого мужчину.

Это ведь только сам Величко знал, что их с Алиной связывал просто секс и ничего больше. И ему эта девушка абсолютно не интересна. Ему только Люда нужна, по которой он сохнет уже год, и которой теперь не может насытиться. А Алина, она явно бесится, что Паша тогда предложил ей только секс. Ему хотелось расслабиться и немного забыться. А вот сама Звонарева явно мечтала о большем. Но его большее, а точнее, сердце только для любимой Людочки.

Подойдя к ней, положил руки на талию, и бережно прижал ее к своему телу. Носом вдохнул запах волос, и переместив правую руку на животик, тихо заговорил:

- Я бы не хотел, чтобы ты целовала других мужчин. Не хотел, чтобы кто-то, кроме меня тебя касался. И я бы не хотел тебя ни с кем делить. Прости меня за эту глупость. Впредь я больше такого не натворю. Дашь шанс искупить свою вину? – томно прошептал он, а Люда медленно развернулась в его руках и утонула в омутах глаз, смотрящих прямо на нее.

- Лики до вечера не будет… - ответила, намекая на то, что им никто не помешает.

Пашка подхватил любимую девочку под попку и унес на кровать, заглаживать свою вину. А где как не в спальне проходят самые лучшие примирительные сеансы.

В последнее время ее утро было радостным и наполненным смысла. Люда даже не отдавала себе отчёта в том, что эти состояние стало ее постоянным спутником совсем недавно. Никогда прежде она не испытывала ничего подобного. Даже тогда, когда порхала по улицам родного Каменец- Подольского на волнах влюбленности в Савчука. Все было как-то иначе, спокойнее и в то же время тревожное, будто знала заранее, чем все закончится...

Сейчас, когда она открыла глаза, за окном уже стемнело. И Люда не сразу поняла, что ее просто выключило после того, как... О Боже.

Она успела вдоволь насладиться чувством полета, а затем вспомнила все, что произошло после ее кулинарного дебюта для Величко. Щеки залил румянец.

Она помнила все. Его жаркие губы, требовательные в страсти, нежные поцелуи, от которых кружилась голова. Пашка как будто стремился отдать ей всю свою нежность, которая больше года кипела в его душе.

Что же теперь? Люда хотела бы сказать, прежде всего сама себе, что они пара. Что потеряв того, кто едва не превратил ее жизнь в ад, она обрела взамен того, кто любил ее беззаветно и преданно. Но что-то ее держало. Чувство вины? Боязнь осуждения? Ещё год назад все бы так и было, но сейчас Люда уже понимала, что все это манипуляции. Что же тогда мешает ей и Пашке быть вместе?

Ответ был где-то рядом и все время ускользал. Ей надо было разобраться в себе. А ещё поставить окончательные точки во всем, что касалось Руслана.

Пошевелилась, повела рукой по подушке, ещё хранившей отпечаток головы и запах Павла, и наткнулась на лист бумаги. Потрясла головой, прогоняя остатки сна, и прочитала:

«Спасибо, любимая моя девочка! Твой борщ великолепен, как и ты сама! А я убегаю на работу.»

Люда усмехнулась и, забывшись на миг, прижала записку к своей обнаженной груди. Это было так неожиданно приятно, и воображение уже нарисовало красочную картину того, как это могло бы быть у нее с Пашей. Он бы вставал на работу, стараясь не разбудить, потому что ему ничего не стоит приготовить самому себе бутерброды и кофе. Конечно же, Люда будет злиться потому что ухаживать за любимым - не обуза. Но Пашка не похож на Руслана. Он если и разбудит, то только чтобы принести ей кофе в постель...

Кофе. Люда потрясла головой. Некстати вспомнился их разговор с Русланом в кафе позапрошлой зимой. Они спорили, кто кому будет готовить завтрак, и никто не хотел уступать. Это воспоминание оставило неприятное, горькое послевкусие. Люда запуталась в себе.

Накинула халат и ушла в ванную принимать душ. Похоже, ночью не уснет. Но это не страшно, работа есть. Куда больше беспокоил внутренний раздрай.

Нет, чувств к Руслану уже не осталось, это Люда знала точно. Иногда даже озарение находило - как так, как я была слепа, это не со мной! А ведь прошло так мало времени. Казалось, что Руслан гипнотизировал ее все то время, что был рядом, не позволяя задуматься, будто что-то не так. Люда вздохнула.