о себе решил не разбираться. Мы вместе обошли деревню. Кристофер показал дома и хозяйство, сказал, что пытался починить насосную станцию, но она плохо работает. Пришлось пообещать, что разберусь, если всё-таки стану младшим мужем принцессы.

Хотя хотелось мне этого всё меньше и меньше. В целом я уже перестал бояться этих странных товарищей, но работы было — непочатый край. А Кристофер, похоже, мужик был ленивый и хорошо занимался только тем, что исполнял обязанности «запасного мужа». Оттого, видимо, и всплыла просьба про «работящего» младшего мужа принцессы.

Сделав круг — вернулись к моему мотороллеру, где нас снова ожидала Серебристая Поросль. В руках она держала какую-то чудовищную штуку — ожерелье из мумифицированных потрохов и голов куриц. Завидев меня, протянула их на вытянутых руках.

— Ты не боись, — шепнул меня Кристофер и толкнул вперёд. — Я тебя прикрою.

— Итак… Прежде чем приступить к испытаниям — обсудим условия… брачный договор, так сказать. Я буду появляться здесь не чаще одного…

— Никаких условий! — огрызнулась Серебристая Поросль. — Условие первого испытания одно — поймать священного зверя!

— Какое второе хоть будет? И третье?

— Об этом Чан Гун узнает позже, — торжественно объявил Кристофер и подмигнул. — А пока — в путь!

Он нажал кнопку на припрятанном старом магнитофоне, и оттуда полилась зловещая мелодия какого-то зубодробительного старого металла с этническими нотками. На португальском, похоже. Мне на шею торжественно отправился венок из куриных голов, небольшая процессия проводила меня сначала к моему скутеру и сумке, позволив взять уздечку и прочее снаряжение, а затем — к воротцам, открывающимся в долину с эвкалиптами.

— Дальше сам, — сказал Кристофер.

— Какое второе-то испытание будет? Ты ж стопудово знаешь? — спросил я напоследок.

— Тебе понравится! — оскалился он белоснежной улыбкой.

И ведь он оказался прав. Мне действительно понравилось…

Оказавшись в лесу в поисках добычи, я вдруг обнаружил какое-то странное, почти магическое чувство. Видимо, заговорила генетическая память или ещё какая-нибудь штука. Я, конечно, плохо помнил генеалогию Чан Гуна, но мог предположить, что помимо ханьцев южнокитайские лесные народности, разные ю, чжени и прочие — изрядно в ней наследили. В итоге у меня реально включился инстинкт охотника. Я сразу вспомнил и про то, что надо следить за направление ветра, глаза сконцентрировались на мутных пятнах и любых аномалиях листвы, выдававших следы зверя.

Банту же я нашёл спустя два часа поиска, изучения следов навигатора и анализа следов. Сперва показались следы, затем — застрявшая в сучках и коре деревьев шерсть. Похож, зверь чесался обо столб. Банту была «девочкой», как любят говорить все заводчики племенных животных, причём — молодая, в самом соку. Наверное, и убежала именно потому что почуяла весну, гон начался, и всё такое. Она мирно паслась на лужайке, в пойме небольшого ручейка.

Что ж, выставив уздечку вперёд, я как опытный охотник разобрался с ветром, обошёл кругом и принялся тихонько подкрадываться к зверю с подветренной.

Ну, надо ли говорить, что всё пошло не по плану? Как только до зверя оставалось метров пятьдесят, банту подняла голову, навострила уши, на секунду вперила в меня свой взгляд и на всём скаку отправилась наутёк.

А я, как идиот, помчался за ней.

Глава 41

Ци-трусовое безумие

Разумеется, идея догнать копытное животное размером чуть больше верблюда и чуть меньше носорога могла прийти только в мой воспалённый молодой разум, измученный видом полуобнажённых демонесс.

Ну, я мчался за ней, сломя голову, между кривеньких молодых эвкалиптов, хрустя лодыжками, царапая ноги в кровь.

Когда-то мне даже показалось, что я наверстал упущенное расстояние, но затем скотина резво перепрыгнула через овраг, в котором тёк ручей, а я по привычке спустился вниз, потом забрался — потерял на это секунд десять. Потом только хлопнул себя по лбу, вспонив про вязкость ци.

— Во дурак! Надо было прыгать!

А эвкалипты по ту сторону ручья уже кончились — начался настоящий тропический буш, будь здоров. Тут-то и пригодилось мачете, которое я взял с собой — тоннель в зарослях банту, конечно, себе продавила, но местами всё равно приходилось помогать и подрубать ветки. Потом, когда я понял, что так просто уже не догнать — я сменил тактику. Остановился, отдышался, позволил зверю уйти. Пошёл по просеке, длинной дуге, снова прикинув, откуда дует ветер.

А затем я сам чуть не стал добычей. Бенгальский тигр вальяжно, не торопясь пересёк просеку всего в метрах двадцати от меня, держа хвост высоко задранным. Спасибо Николаю Николаевичу Дроздову и его коллегам-натуралистам из детства Чана — по хвосту я понял, что бояться не стоит, потому что сытый. Зверь становился, вперил в меня зрачки, затем высокомерно фыркнул и пошёл своей дорогой. Спустя минут десять я увидел его добычу — задранного карликового оленя-кабаргу и напрягся.

Банту, конечно, выглядит как что-то сильно крупное для тигра, но мало ли? Особь молодая, что, если кто крупный тигр решит полакомиться ею? Значит, моя задача на сегодня — если не догнать, но как минимум прогнать банту подальше из джунглей и поближе к деревне.

Пока остановился и разглядывал труп оленя — пришла новая напасть, к ноге прицепилась здоровенная земляная пиявка, отвратительное создание, шрамы после укуса которой не заживают пару недель.

— Вот же дерьмо! — я оторвал червяка и налепил на ногу природный лейкопластырь из «подорожника», вернее, какого-то местного аналога.

Не хватало ещё чтоб какой-нибудь менее сытый тигр по цепочке от моей крови меня выследил.

Я шёл по следу ещё через часа три и забрался на вершину небольшой горы, она паслась внизу, в свежих вырубках. В паре километров в долине виднелась строительная техника, тонкая нитка забора, а на горизонте — та самая здоровенная бетонная стена. А Поток по другую сторону выглядел совсем тоненькой ниткой, едва виднеющейся у горизонта. Вот же блин! Я даже не заметил, что прошёл так далеко. Значит, пора возвращаться.

И тут-то я и увидел банту! На этот раз нас разделяло всего тридцать шагов, и