— Сволочь проклятая! — застонал из своего укрытия Большое Дуло.

Мне было ясно, что точно так же, как и Брэнлины, семейство Блэйлок умело только издеваться над беззащитными, но когда они получали отпор, вся их прыть пропадала.

— Эх, черт, жаль, что промахнулся! — крикнул Леденец Кид. — Целился ему в голову, а попал в зад!

— Я убью тебя, гад поганый! — Большое Дуло снова ревел как буря. — Я убью вас всех и спляшу на ваших могилах!

Звук его громового голоса был страшен. Но Уэйд и Бодин корчились на мостовой, Донни скулил, словно маленький щенок, — похоже, в этой грозовой туче не осталось больше молний.

И вот тогда правая передняя дверь пикапа открылась, и наружу вышел Человек-Луна. На нем был его обычный черный костюм и красный галстук-бабочка, на голове — все тот же цилиндр. На шее у Человека-Луны болтались шесть или семь ниток бус, с которых свисали какие-то маленькие пакетики, напоминавшие чайные. К лацкану пиджака была приколота цыплячья лапка, а на каждом запястье красовалось по трое часов. В отличие от остальных он даже не пытался пригибаться или прятаться, неторопливо обогнув машину шерифа, пройдя мимо лежащих на асфальте шефа пожарной команды Марчетта, моего отца и Эмори.

— Эй! — крикнул Марчетт. — Пригнитесь!

Но Человек-Луна решительно шел вперед с высоко поднятой головой. Он направлялся туда, где сидел, скорчившись за своим «кадиллаком», Большое Дуло с заряженным двуствольным дробовиком в руках.

— Предлагаю прекратить бессмысленное насилие, — негромко проговорил на ходу Человек-Луна мягким, почти детским голосом. Никогда раньше я не слышал, чтобы он вообще говорил. — Прекратите насилие, ради всего святого!

Приблизившись к Уэйду, он, не раздумывая, переступил через него, благо длинные ноги легко позволяли это сделать.

— Держись от меня подальше, негритянская образина! — грозно предупредил Человека-Луну Большое Дуло.

Но того уже было не остановить.

— Осторожно! — крикнул старому негру в спину отец и начал подниматься, но рука шерифа Эмори крепко стиснула его предплечье.

— Я сейчас вышибу тебе мозги вместе со всеми твоими вуду-шмуду! — снова подал голос Большое Дуло.

Он давал понять, что ему известна репутация Человека-Луны и его супруги Леди. Глаза Большого Дула влажно блестели от страха.

— Не смей подходить, черномазый, держись от меня подальше!

Человек-Луна наконец остановился, не дойдя совсем немного до Большого Дула. Глядя на него, Человек-Луна прищурил глаза и улыбнулся, потом вытянул вперед свои длинные изящные руки.

— Давайте все вместе искать свет! — проговорил он.

Большое Дуло вскинул двустволку и прицелился в Человека-Луну.

— Сейчас тебе станет светло! — насмешливо произнес он и дернул толстыми пальцами сразу оба курка.

Я вздрогнул, приготовившись услышать оглушительный залп.

Но выстрела не последовало.

— Встань и иди, как подобает человеку, — сказал Большому Дулу Человек-Луна, продолжая улыбаться. — Еще не поздно.

Большое Дуло судорожно глотнул воздух и открыл рот от изумления. Потом вновь взвел курки двустволки и нажал на них. Тишина. Тогда Большое Дуло раскрыл свое ружье, и то, что находилось в его стволах, вывалилось ему на руки.

Это были маленькие зеленые садовые змейки. Множество извивающихся змеек, сплетенных в клубок. Совершенно безобидные змейки, но Большому Дулу они сумели причинить несомненный вред.

— Ик-к-хх! — икнул он.

Вытряхнув змеек из стволов ружья, он схватился за подсумок с патронами и вытащил оттуда целую пригоршню зеленых извивающихся тел. Большое Дуло издал звук, похожий на тот, что когда-то произвел Лу Костелло[11], очутившись лицом к лицу с оборотнем в исполнении Лона Чейни-младшего[12].

— Ва-ва-ва! — сказал он.

Неожиданно эта массивная туша вскочила на ноги и продемонстрировала, что может не только ходить, как человек, но и быстро бегать, не хуже кролика. Но, увы, грубая реальность наложила на его прыть свои ограничения: не успев далеко удалиться, Большое Дуло споткнулся и всем своим весом грохнулся об асфальт. Упав, он принялся беспомощно барахтаться, словно черепаха, которую перевернули на спину.

Завизжали шины. Грузовик, полный народу, с ревом подрулил к заправке мистера Уайта. Среди прочих я узнал мистера Уилсона и мистера Коллана. По большей части люди были вооружены бейсбольными битами и топорами, но были и ружья. Один за другим подъехали два легковых автомобиля, а затем и второй грузовик. Здесь были люди не только из Зефира, но и из Братона, исполненные решимости, если потребуется, проломить не одну голову.

— Я здесь! — крикнул шериф Эмори, поднимаясь с земли.

Все было кончено, и люди из грузовиков испытали горькое разочарование. Позже я узнал, что, заслышав ружейную пальбу у заправки, жители Зефира обрели наконец мужество и решили, что настала пора постоять за своего шерифа, самих себя и свой город. До этого, как я догадывался, они в глубине души надеялись, что все как-нибудь обойдется и кто-то другой возьмет на себя ответственность, пока они будут отсиживаться дома в безопасности. Жены со слезами умоляли их остаться, но все-таки они пришли нам на выручку. Конечно, на шум выстрелов явились далеко не все мужчины Зефира и Братона, но их было более чем достаточно, чтобы восстановить в городе полный порядок. Могу предположить, что, увидев толпу разъяренных людей с мясницкими тесаками, топорами, бейсбольными битами, охотничьими ружьями и дедовскими револьверами в руках, Блэйлоки наверняка возблагодарили судьбу, что отправятся в тюрьму, а не на кладбище.

Пользуясь всеобщим замешательством, я выбрался из своего укрытия. Мистер Каткоут нагнулся над Уэйдом, объясняя ему, чем отличаются кривые дорожки от прямых и светлых путей. Для того чтобы слушать, у Уэйда осталась ровно половинка уха. Отец и Человек-Луна стояли возле «кадиллака» Блэйлоков. Я подошел к ним. Заметив меня, отец, как видно, хотел спросить, что я здесь делаю, но промолчал, потому что знал: ответ может стоить мне порки. Поэтому он не сказал мне ничего, а просто кивнул.

Мы с отцом постояли немного рядом, глядя на дробовик и охотничью сумку Большого Дула. Внутри сумки сплелись в клубок несколько десятков зеленых садовых змеек, похожих на массу морских водорослей. Змеи постепенно выбирались на мостовую.

Человек-Луна улыбался.

— Моя жена, — тихо сказал он, — самая настоящая сумасшедшая старуха.

Остается добавить, что Блэйлоки отправились прямиком в тюрьму. У них не было пропуска на свободный выход из тюрьмы, они не смогли внести залог в двести долларов, с их монополией на производство спиртного в Зефире было покончено. Как я слышал, поначалу они держали рот на замке, но, по мере того как следователи прижимали их все больше и больше, семейные узы Блэйлоков начали ослабевать. Уэйд узнал, что Донни присваивал изрядную долю его выручки от продажи самогона. Бодин открыл, что Уэйд утаивал от семьи толику доходов от игорного притона, в свою очередь Донни подозревал Уэйда, что тот подсыпал ему мышьяку в виски и оттого ему явился на дороге призрак. Пока между братьями шли позорные препирательства, Большое Дуло решил устроить публичное покаяние. Рухнув на колени при всем честном народе, он принялся, рыдая, исповедоваться, да так, что сам Шекспир не смог бы состязаться с ним в красноречии. Он говорил, что как будто снова родился на свет и только теперь понял, что его непутевые сыновья обманом завлекли его на путь Сатаны. Как видно, они пошли в своих распутных матерей. Он поклялся, что посвятит всю дальнейшую жизнь Господу и станет его служителем, если судья протянет ему чашу милосердия.