Виктор тогда в ситуацию въехал незамедлительно, взял отпуск, благо накопилось за эти годы изрядно, собрал манатки (ну да нищему собраться — только подпоясаться) и дернул на родину, к матери. Мать, конечно, он сразу по возвращению на Землю навестил, но то было недолго, сутки примерно — высокое начальство ждать не будет. А тут приехал аж на два месяца — демографическую ситуацию улучшать, как смеялся потом Айнштейн. Да уж, дома он был героем, не тем надутым пацаном, что хвастался необмятым мундиром пять лет назад, а именно героем, которого воспринимали не только девчонки, но и видавшие виды мужчины и даже старики. Вместо мальчишеского задора — спокойная взвешенность в словах и в движениях, лицо, тоже всегда спокойное, не дающее понять, что за мысли крутятся в голове, глаза… Глаза — отдельный разговор. Как-то ему сказали, что у него глаза убийцы. Виктор только усмехнулся тогда, но позже долго думал и понял, что имел в виду говоривший. Глаза, которые ничего не выражают, глаза убийцы и есть. И оттаивают они только в разговоре с матерью, сестрой, да на могиле отца, которого свалил инфаркт, когда сын пропал вместе со своим злополучным крейсером. Он тогда долго сидел с матерью в полутемной комнате, рассказывал обо всем… И мать все поняла, положила его голову, как в детстве, себе на колени, гладила по волосам, шептала что-то успокаивающее. Так он и уснул тогда, но утром почувствовал, что стало легче, перестали сниться ночами странные и страшные сны и не нужна была больше водка, чтоб забыться.

Через два месяца, когда Виктор вернулся в столицу, перед Кошкиным был уже совсем другой человек. Пребывание дома оказалось лучше всяких курортов и теперь это был уже не тот усталый и затравленный, рано начавший седеть ветеран и даже не любознательный и раздолбаистый лейтенант, которого он знал до полета. Перед адмиралом стоял молодой, здоровый мужчина с веселым блеском в глазах и вечной готовностью к авантюрам. Тот, кто на уши ставил не самые маленькие королевства и чьим именем одни называли детей, а другие их пугали. Одним словом, человек, который как раз и был ему нужен.

И вот теперь, после длинного вступления в кухонном разговоре под плюшки, Кошкин и перешел к вопросу, который Виктора должен был заинтересовать. И заинтересовал ведь — знал старый котяра на что давить и чем соблазнять. Пожалуй, Мефистофель рядом с ним смотрелся бы если не учеником, то максимум на равных.

А предложение было и вправду интересное. Итак, что имеется? Имеется исследованный мир у черта на куличьках, причем удержать этот мир, мягко говоря, затруднительно. Если быть до конца честным и откровенным, дальняя разведка России да и других стран давно уже себя изжила. Открыто, исследовано и осваивается столько миров, что ресурсов банально не хватает, а значит, новый мир как бы и не нужен вовсе. А с другой стороны, уходить оттуда — это признать поражение, причем, после того, как все было разрекламировано и подано общественности, поражение, чреватое проблемами. Как в сказке:

— Медведя поймал!

— Так сюда веди!

— Да он не идет!

— Ну так сам иди!

— Да он не пускает!

И получается, что эскадру там держать нельзя — и дорого, и силы распыляются, а уйти — значит все потерять. А ведь подлые янкесы не дремлют — экспедиция, которая должна создать там постоянную базу, уже готовится к старту. Единственный вариант: объявить тот мир своей территорией, тогда любая высадка вероятного противника — это война, к которой никто не готов и, по большому счету, которую никто не хочет. Но, опять же, где взять ресурсы для контроля целой планеты?

С другой стороны, есть практически готовая база с подготовленной армией и сильнейшими пророссийскими настроениями, хотя Россия там и ассоциируется с одним единственным, вполне конкретным человеком. Ну и, наконец, имеется этот самый человек, которого девать, в общем то, некуда и которому деваться тоже некуда. Человек, знающий местные условия, да вдобавок имеющий за плечами военную силу, может многое, поэтому у кого-то из генерального штаба возникла мудрая идея — а не дать ли этому человеку старый крейсер, который все равно девать некуда, да и не назначить ли его военным комиссаром вновь занятой территории? А армию, полицию и все остальное сформировать из местных кадров, тем более что против американцев они, как показала практика, вполне даже адекватны. Управленцев, естественно, ну и советников всяких придется взять с собой, но массовку набрать на месте не так и сложно.

Над этим Виктор задумался. Конечно, его не оставляют без присмотра, все эти советники будут, естественно, приглядывать за новоявленным гауляйтером, чтобы не зарвался да чудить не задумал, но в целом очень и очень неплохой вариант. И многие проблемы решаются сразу, хотя, конечно, многие и добавляются. Но в целом, перспективы огромны, а значит, стоит поробовать, да и удовлетворяет всех такое решение — Виктор, если попадет в струю, сделает карьеру, а начальство спровадит его куда подальше, чтобы не мельтешил перед носом. Виктор, в принципе, с самого начала предполагал, что с ним поступят по принципу «с глаз долой — из сердца вон», но данный вариант был настолько перспективен (хотя и непредсказуем), что он даже растерялся. Поэтому Виктор дожевал плюшку и для солидности попросил сутки на размышление. Время подумать ему, разумеется, дали — до утра. А за окном уже начинался рассвет…

Добро пожаловать за край

Холодных, скучных дней.

.. (Кукрыниксы, кажись)

Следующая неделя была переполнена событиями. Для начала Виктор, поспав пару часов и приняв в качестве стимулятора кружку крепчайшего кофе с коньяком, отправился вместе с Кошкиным на встречу с будущим начальством. Как ни удивительно, но отправились они не в генштаб, не в штаб-квартиру разведки и даже не в управление госбезопасности, располагавшееся, по старой традиции, на Лубянке, а в совершенно для Виктора не знакомое здание на Смольной, что у Речного Вокзала. Там как раз незадолго до этого снесли вконец обветшавший бизнес-центр и отстроили что-то не совсем понятное — здание было невысоким, что для Москвы уже само по себе удивительно, каким-то массивным и немного грубоватым. Что в нем располагалось, тоже было непонятно, ибо то непонятное учреждение, при ближайшем рассмотрении оказавшееся какой-то третьесортной службой из управления снабжения дальней разведки, здесь располагаться попросту не могло. Хотя бы даже потому, что было это нерационально с точки зрения сохранения государственной тайны — еще один объект, который надо охранять, да еще и в жилом массиве, должен был добавить головной боли службе безопасности, а не эффективности в работе. Впрочем, пути начальства неисповедимы.

Оказалось, весьма даже исповедимы. Пять этажей сверху — да, управление снабжения, действительно небольшое по значению подразделение, занимавшееся учетом списанного по срокам армейского имущества. Классический пример бюрократии — по коридорам с кипами бумаг (Боже, еще и бумаги — им что, электронных документов недостаточно? Или сюда прогресс так и не добрался?) мотаются здоровенные лбы и, реже, весьма симпатичные девчата, причем все, как один, в не самых маленьких званиях, так что Виктор со своими погонами почувствовал себя как бы даже и неловко. Вот где делается карьера! И не надо сутками стоять на вахте, прокладывать курс в поле астероидов, сходиться с противникоми в космическом бою или падать с орбиты в десантных капсулах навстречу тянущимся к тебе зенитным трассам.