– Слушай, я вот советовал тебе заняться эстрадой… Ну, про племяшу мою помнишь? Которая вылитая Таня Буланова?

– Таня… Кто?! – выдохнул Игорь и растерянно заморгал.

– Так вот, – Вадик даже не дал Наде ответить. – Беру свои слова назад. Скрипки и оркестры – это прямо твое. Так что даже если ты будешь упрашивать, я тебе племяхин телефон не дам, занимайся Гариком.

Надя переглянулась с Игорем и издала странный, не поддающийся описанию звук. Что-то среднее между «ы», «э» и «о». Потом наконецвзяла себя в руки, выдавила вежливую улыбку и дежурное «спасибо».

Не то чтобы она собиралась упрашивать Вадика о чем-то, она вообще не помнила про его племянницу. Игорь, судя по приоткрытому рту и расфокусированному взгляду, испытывал нечто подобное. Мало того, что его беспардонно обозвали Гариком, так еще и чуть не заменили на двойника Тани Булановой.

К счастью, задерживаться Вадик не стал, поспешил со своим партнером в студию, чтобы поскорее засесть за монтаж.

– Ну, что теперь?… – начал было Игорь, но к ним с Надей подлетели девочки-скрипачки и альтист с серьгой в ухе.

– И как прошло?… Может, повторим?… Что говорит директор?… – осыпали они Надю градом вопросов.

– Так, ребят, – вступился за нее Игорь. – Давайте все потом, а? Проявите такт, человек перенервничал, устал…

– Да нет, все в порядке, – отмахнулась Надя, но все же бросила на Игоря короткий, преисполненный благодарности взгляд. – Сейчас еще рано о чем-то судить. Вот когда ролик смонтируют и выложат в Интернет…

– И сколько это займет времени? – разочарованно протянул альтист.

– Наш оператор пообещал управиться за пару дней, но… – Надя не знала, как бы помягче сформулировать, что все слова Вадика лучше делить (а в случае со сроками – умножать) на два.

– Неделя, – подсказал Игорь. – Раньше, чем через неделю, мы ничего сказать не сможем.

Надя будто оказалась в раю. Никто еще прежде не избавлял ее от неприятных разговоров, а Игорь взял огонь на себя. Вот бы влюбиться в него! Ведь если он такой альтруист в деловых отношениях, то насколько же он щедр в постели… Наверное, спрашивает, все ли понравилось, а потом еще и приносит кофе с горячим круассаном… От таких мыслей Надины щеки вспыхнули, и она усилием воли заставила себя думать о работе.

– Значит, через неделю мы проснемся знаменитыми? – мечтательно выдохнула Алина.

– Я бы не спешила, – притормозила Надя полет творческих амбиций. – И ни на что особо не рассчитывала. Хорошо, конечно, что мы понравились здешней публике, но как отреагирует Интернет, сейчас даже «Гуглу» не известно. Давайте просто скрестим пальцы и…

Договорить Надя не успела, потому что телефон в заднем кармане ощутимо завибрировал. Черт, и как она не додумалась поставить его на режим «в самолете»?! А если бы кому-то приспичило позвонить ей во время игры?! И пусть флешмоб был уже позади, Надя на секунду представила себе, как отвлекается на проклятый гаджет, роняет смычок, на нее косятся все музыканты, и «Ода к радости» превращается в «Реквием»… Видение было коротким, но до того ярким, что Наде стало жутко. Извинившись, она передала скрипку Игорю и вытащила телефон, чтобы отчитать того, кто попадет под руку. Звонил Дима: на экране мигала его самодовольная физиономия. Наверное, решил узнать, не лишила ли его Надя должности своими музыкальными экзерсисами.

– Чтоб ты знал, – прошипела она в трубку. – Позвони ты на пять минут раньше, ты бы все испортил! Но… Живи пока. Мы сыграли, как боги…

– Надя, заткнись! – перебил Дима дрожащим голосом, и Надя запнулась. Нет, брат и раньше позволял себе подобные выражения в ее адрес, но теперь она явно чувствовала: что-то не так.

– Что такое?!

– Мы… – судя по звукам, Дима захлебнулся слюной и закашлялся. С ним всегда так было: у других от волнения пересыхало во рту, а Дима напоминал собаку Павлова перед сахарной косточкой. – Мы рожаем!

Надя прикусила язык: ей очень хотелось отпустить язвительный комментарий по поводу «мы», но брат так нервничал, что любая шутка могла бы его добить.

– Молодцы, – она пожала плечами, не зная, что положено говорить мужчинам в такой ситуации. – Поздравляю…

– Да какие сейчас поздравления! – В трубке что-то булькнуло, видно, Дима усиленно боролся со слюнными железами. – Я сумку забыл! Понимаешь?! Там все! Все! Нас на курсах учили: сначала десять минут, потом меньше, а у нее хренакс – и сразу по пять минут, мы – бегом в ЦПСиР…

– Будь здоров, – машинально отозвалась Надя.

– Дур-р-ра! – прорычал Дима. – Центр планирования и чего-то там репродукции… Короче! Она меня спрашивает: сумку взял? Я такой: взял! Я думал, она про сумочку, у меня из башки все повылетало…

– Дим, а Дим, – Надя попыталась изобразить интонацию, которой во всех фильмах успокаивают рожениц. – Давай ты выдохнешь и внятно мне скажешь, что случилось.

В трубке что-то заклокотало, а потом стихло.

– Короче. Нам нужна сумка, где все для родов. Она осталась дома в прихожей, – медленно и максимально четко произнес Дима. – Я тебе вроде оставлял ключ на всякий случай. Надь, мне некого попросить. Мама не умеет пользоваться такси, батя возьмет все что угодно, только не эту сумку. Юлька с детьми, Машка тормоз, а Рома не отвечает на звонки. Я тебя умоляю, Надь. Привези нам вещи.

– Ладно. Сумка для родов. В прихожей.

– Ага, большой такой зеленый пакет. Там еще памперсы сверху, ты не перепутаешь.

– Памперсы сверху, – кивнула Надя. – Куда везти?

– В ЦПСиР, говорю же! На Севастопольский! Я тебе адрес скину, за такси переведу, только умоляю, Надюш…

– Успокойся, не надо ничего переводить. Я уже выезжаю.

Убрав телефон, Надя виновато посмотрела на Игоря.

– Слушай, ты прости… Знаю, мы собирались отметить все вместе на фудкорте… Но у брата жена рожает, надо им вещи привезти… В общем, я побегу, надо еще такси вызвать…

– А зачем такси? Я отвезу тебя, – с готовностью предложил Игорь.

– Ты уверен? – удивилась Надя. – Такие концы давать… Сначала до их квартиры, потом на Севастопольский…

– Ну так пошли, чего время терять?

В другой ситуации Надя бы не стала эксплуатировать чужого человека ради семейных нужд, но сейчас помощь Игоря была ей очень кстати. Наскоро распрощавшись с оркестром, они спустились на подземный паркинг, и уже через час с увесистым зеленым пакетом подъехали к мрачной серой махине, одним своим видом способной ускорить родоразрешение. И в тот момент, когда Надя уже схватила пакет и готова была выскочить из машины чуть ли не на ходу, телефон зазвонил снова, и Надя, не выдержав, пихнула гаджет Игорю.

– Ответь, пожалуйста. Я больше не могу.

Дело в том, что за последний час Дима набрал ее раз двенадцать, и Надя боялась, что не выдержит и каким-нибудь крепким словцом испортит ему все предвкушение отцовства. Однако звонил не Дима.