считают побудительной причиной действия, на самом же деле она является зачастую всего лишь следствием уже свершившегося действия.

206

Под шум дождя. Идет дождь, и я уношусь мыслью к тем нищим беднякам, которые теперь жмутся поближе друг к другу, обремененные грузом забот и не умеющие скрыть их, – когда каждый готов от всего сердца побольнее лягнуть другого и доставить себе даже в плохую погоду жалкое подобие удовольствия. Это и только это есть нищета нищих!

207

Завистник. Перед вами – завистник, – остерегитесь желать ему детей; он будет завидовать и им, оттого что сам уже не может стать ребенком.

208

Великий муж. Когда говорится: «великий муж», не следует думать, что речь действительно идет о муже; может быть, это мальчик или какой-нибудь хамелеон, способный превратиться хоть в младенца, хоть в древнего старца, а может быть, какая-нибудь заколдованная девица.

209

Манера спрашивать о причинах. Есть такая манера спрашивать о побудительных причинах наших действий, от которой мы не только забываем о наших лучших побуждениях, но чувствуем, как в душе рождается какое-то внутреннее сопротивление и отвращение ко всякого рода причинам вообще, – от таких вопросов только дуреешь – весьма неумная манера спрашивать, прием, достойный тиранических натур!

210

Умеренная усердность. Не следует стараться превзойти в усердии своего отца – от этого можно заболеть.

211

Тайные враги. Иметь тайного врага – большая роскошь, которую не могут себе позволить даже благороднейшие умы, – их нравственности на это обычно не хватает.

212

Не поддаваться обману. Его дух имеет скверные манеры, он горячится и от нетерпения порой не может и двух слов связать, так что едва ли можно догадаться, сколь привольно ему живется в той широкой душе, где он нашел себе приют.

213

Путь к счастью. Один мудрец спросил глупца: «Какой путь ведет к счастью?» Тот без долгих размышлений ответил – так, будто его спрашивали, как найти дорогу, ведущую к соседнему городу: «Восхищайся самим собой и живи на панели!» – «Постой, постой, – воскликнул мудрец, – ты требуешь слишком многого, вполне достаточно одного восхищения!» Глупец на это возразил: «Но разве возможно неизменное восхищение, не подкрепленное неизменным презрением?»

214

Вера дарует блаженство. Добродетель дарует счастье и некоторое блаженство только тем, кто твердо верит в свою добродетель; те же беспокойные души, чья добродетель заключается в том, что они исполнены глубокого недоверия к себе и ко всем добродетелям, вместе взятым, – оказываются лишены этого. Значит, и здесь «вера дарует блаженство», а не добродетель, заметьте.

215

Идеал и материал. Вот перед тобой благородный идеал, но можешь ли ты стать тем благородным камнем, из которого было бы позволительно сотворить себе достойного кумира? Да и вообще – все, что ты делаешь, не есть ли это варварское сотворение идолищ? Оскорбление твоего идеала?

216

Опасность в голосе. Тот, кто имеет луженую глотку, едва ли может иметь тонкие мысли.

217

Причина и следствие. До наступления следствия верят в одни причины, после – в другие.

218

Кого я не люблю. Я не люблю тех людей, которым для достижения хоть какого-нибудь успеха нужно побольше грохота и шума, чтобы все гудело и гремело, как после разорвавшейся бомбы; соседство с ними – весьма опасно, ибо рискуешь лишиться слуха или чего-нибудь еще.

219

Цель наказания. «Наказание имеет целью исправить того, кто наказывает» – это последнее спасение поборников наказания.

220

Жертва. О жертве и жертвоприношении жертвенные животные думают иначе, чем зрители, но им ни разу не дали возможности высказаться.

221

Бережное отношение. Отец и сын обходятся друг с другом, как правило, гораздо более бережно, чем мать и дочь.

222

Поэт и лжец. Поэт считает лжеца своим молочным братом, у которого он отобрал все молоко; так и остался обделенным, даже чистой совести ему не досталось.

223

Замена чувств. «Слышать можно и глазами, – сказал однажды один немолодой духовник, после того как оглох, – а королем станет тот, у кого самые длинные уши».

224

Критика животных. Боюсь, что животные считают человека себе подобным существом, которое вследствие своего опаснейшего безрассудства утратило здоровый животный ум; для них человек – просто сумасбродное животное – смеющееся, плачущее, несчастное.

225

Естественные. «Зло всегда производило наибольший эффект. Да и сама природа зла! Давайте же будем естественными!» – так про себя решают величайшие в мире любители больших эффектов, которых слишком уж часто причисляли к великим людям.

226

Недоверчивые люди и стиль. Самые сильные мысли мы выражаем просто, при условии, что нас окружают люди, которые верят в нашу силу: такое окружение воспитывает «простоту стиля». Недоверчивые люди говорят сильно и выразительно; недоверчивые и действуют – сильно и выразительно.

227

Ошибешься – промахнешься. Он утратил власть над собою, и женщина уверена, что теперь ей будет легко совладать с ним – достаточно только ловко набросить аркан, – бедняжка, скоро станешь ты его рабой.

228

Против посредников. Желание быть посредником между двумя убежденными мыслителями может возникнуть только у посредственности; от его взгляда неизбежно ускользает все исключительное, единственное в своем роде, единичное; когда же все видится похожим, одинаковым, однообразным, то это признак плохого зрения.

229

Противоречие и преданность. Он будет упорно держаться какого-нибудь дела, нисколько уже не обольщаясь им, – только из духа противоречия, – но называться это будет «преданность».

230

Неумение молчать. Все его существо кажется каким-то легковесным и неубедительным – оттого что он слишком уж старается убедить всех в весомости каждого своего доброго поступка и не умеет помолчать об этом.

231

«Основательные». Когда ум медленный, неповоротливый обращается к познанию, он думает, что медлительность есть свойство самого познания.

232

Сновидения. Сны бывают либо никакие, либо интересные. Надо научиться и бодрствовать так же: либо никак, либо интересно.

233

Опаснейшая точка зрения. Что бы я сейчас ни делал, все это столь же значимо для грядущего, как и величайшие события прошлого; и в этой чудовищной перспективе будущего воздействия все поступки кажутся равновеликими.

234

Утешительная речь музыканта. «Ты ведешь жизнь, не слышную людям; для них твоя жизнь – беззвучна, и вся тонкость мелодии, и мягкие, но решительные гармонические переходы от побочной к главной ускользают от них. Конечно же, ты не будешь шагать по широким улицам с полковым оркестром – только бы тебя услышали, – что, однако, не дает еще права этим милым людям утверждать, будто бы твоей жизни не хватает музыки. Имеющий уши да услышит».

235

Ум и характер. Иного возвышает его характер, но его ум не может добраться до таких вершин – а у другого бывает все наоборот.

236