воротничок больничной рубашки Куаду и, несмотря на тугие повязки, маску и провода, с силой встряхнула. — Назовите его имя! Он же убийца и будет убивать еще, остановите его… Имя!

Но Куаду уже бился в самых настоящих предсмертных судорогах. Пены под кислородной маской стало слишком много, Вера попыталась содрать ее с лица, но мешали резинки. В этот самый момент он испустил дух.

Все еще держа в одной руке маску, другой сжимая ворот больничной рубашки, она застыла, расширившимися от ужаса глазами глядя на перекошенное лицо ее недолюбовника. Она не могла пошевелиться и смотрела в мертвое лицо Эрика до тех пор, пока в палату не влетела толпа врачей и медработников в халатах. Ее оторвали от мертвеца и вытолкали за дверь.

В ужасе Вера вышла из отделения. Ни Кристофа, ни Эмиля рядом не оказалось. Они наверняка уже в операторской, побежали за записями с камер. Двигаясь на ватных ногах, Вера шла куда-то по коридору, ничего не соображая. Кто-то остановил ее, объяснил, как пройти к выходу. Она не услышала ни единого слова — кивнула, как робот, и пошла дальше. Только что у нее на руках умер человек.

Глава 14

Солдат дю шоколя

Эмиль припарковал мотоцикл на углу улицы Фобур-Пуассоньер и бульвара Пуассоньер напротив Макдональдса с необычной зеленой вывеской — во Франции Мак был не красным, а зеленым. До офиса оставался еще один перекресток, но начальник Веры был оживлен и заявил, что после отлично проделанной работы страшно проголодался. Он забрал копии видеозаписей со всех камер реанимационного отдела госпиталя Святого Антуана и с тех, что были установлены у входов, намереваясь просмотреть их за сутки.

— Более ста часов записей. Надо начать тотчас же. В полиции сделают это только через неделю, поэтому на них надежды нет, — пояснил Эмиль.

Совершенно не замечая ее мрачной молчаливости, он направился к стойке, набрал целую тонну фастфуда, хотя Вера сказала, что ничего не хочет, разложил на столике ноутбук, подключился к электропитанию и погрузился в просмотр. Вера сидела напротив, наблюдая, как он неподвижно замер перед экраном. Его зрачки хаотично носились, он будто впитывал глазами виденное, перезаливая информацию в собственный мозг. Иногда он ухмылялся и делал скриншоты кадров, отправляя их в отдельную папку.

За заказом пришлось идти Вере. Она свалила цветные обертки и коробочки на столик по соседству и придвинула его к Эмилю.

— Ешь, — коротко велел он. Не отрывая глаз от монитора, развернул бургер и впился в него зубами. — Нас ждет бессонная ночь и много работы.

Машинально жуя и периодически разворачивая упаковки, он не заметил, как смел подчистую все, что было. Видела бы его мамочка, которая считала сына совершено искренним вегетарианцем! Он без тени раскаяния уминал булки с мясными котлетами, запивая их кока-колой и закидывая все это жареной картошкой. И как в это тощее тело могло уместиться столько еды? Обнаружив, наконец, что на подносе закончился источник пищи, он очнулся от наваждения и похлопал по пустым оберткам в поиске затерявшегося кусочка.

— Ты почему не ешь? — Он глянул поверх экрана на неподвижно сидящую напротив него Веру и глядящую в пустоту.

— На моих глазах сегодня умер человек, — мрачно ответила она, слабо надеясь, что заденет в этой черствой душе хоть одну заиндевелую струну.

— А, понятно. Сочувствую! — Голова его опять исчезла за экраном, он принялся снова бросать из стороны в сторону зрачки, впитывая людей, снующих туда-сюда по коридорам больницы. Периодически он потягивал остатки колы через трубочку, издавая громкий булькающий звук.

Досидели до темноты. Наконец Эмиль захлопнул ноутбук.

— Осталось столько же. А тебе можно выдать фотографии.

— Какие фотографии?

— Лучше спросить, сколько их. Нужно будет отложить все фото, на которых Куаду не один. Потом сопоставим с моими скриншотами, на которых я собрал всех подозреваемых. Фотографий много. Очень!

Квартира Эмиля на четвертом этаже сама себя не убрала за те сутки, что он отсутствовал. Вещи валялись на тех же местах, пустые банки из-под кофе и энергетиков тоже, не покинула своих постов и пыль. Эмиль включил свет и, двигаясь между предметами и мебелью, распихивал ногами вещи, которые мешали проходу.

— Почему вы не вызовите клининг?

— Мы бы обязательно это сделали, если бы захотели.

— Но почему не захотеть… я не говорю чистоты, а чтобы было куда наступать?

— Сопротивляться энтропии бессмысленно. Это лишняя трата времени и жизни.

— Двадцать минут в день…

— Двадцать минут? — огрызнулся Эмиль. — Шесть часов в неделю не хочешь? Ровно столько я тратил на уборку, когда жил с родителями. Триста двенадцать часов в год. Четыре раза «Войну и мир» можно прочитать.

Он отворил дверь в свой кабинет и пропустил Веру вперед.

— А здесь тогда почему сопротивляться энтропии не бессмысленно? Действует другая гравитация?

— Здесь храм разума. Там храм чувств. — Он указал обеими ладонями сначала на дверь, потом на свой стол без единой пылинки. — Здесь — интеллект. Там — креатив.

Вера издала короткий смешок.

Эмиль махнул рукой, мол, ты безнадежна, раз не понимаешь таких простых вещей, и взялся за один из мониторов, собираясь отключить его от одного блока и подключить к другому — организовывал Вере рабочее пространство.

— А почему мы не можем работать в офисе твоего агентства? Для чего он вообще?

— Там Юбер беседует с клиентами, а люди мне мешают.

— Сейчас же ночь!

— Клиенты могут прийти и ночью. Есть еще вопросы? Для человека, который сегодня видел смерть, ты больно разговорчива.

— Да, вопросы есть. Ты доверишь мне компьютер? Свой компьютер?

— Ну да.

— Ты впустил меня в свое святилище разума, доверил компьютер. А ты не боишься, что я нарочно его испорчу? Ведь я ужасно зла. Почти ненавижу тебя.

— Да, немного побаиваюсь… — Он залез под стол и что-то делал с проводами, торчали одни ноги, обутые в белые кеды. — Но будет хорошо, если ты что-нибудь испортишь. Тогда я перестану испытывать чувство вины перед тобой. И мы станем полноправными напарниками.

Вера была удивлена такому ответу. Это как обнаружить сердце при вскрытии у неведомого чудища, у которого сердца быть не должно.

— У тебя обсессивно-компульсивный синдром.

— Знаю.

— А я вот возьму и… ничего не испорчу.

— Ну, тогда я хотя бы спокоен за свой компьютер.

Он принес себе стул из кухни, свой — черный, мягкий, с высокой спинкой — отдал Вере, вынул несколько фотоаппаратов с разными пушками-объективами и придвинул к ней.

— Что мне искать? — вздохнула Вера. Вид разложенных вокруг клавиатуры фотоаппаратов удручал ее.

— Делай акцент на тех людях, которых будешь встречать с