— Что случилось-то? — пристал Серый к Дану.

— Да, Пашка опять учудила, — покачал головой Макаров, потом засмеялся. — Но сделала она это, как всегда, с юморком. А Ветров икру банками мечет.

— А конкретнее? — не унимался Серый.

— Слушай, ты чего пристал? Макс выйдет, у него и спроси, — отмахнулся Богдан, схватил полотенце и быстренько ретировался от назойливого приятеля.

Спустя еще пол-часа, они вывалились из универа. Мда. Погодка та еще: то солнце, то дождь, то вообще не понятно, что сыпется. Богдан посмотрел на хмурое небо. Еще немного и веселые ноль градусов будут радовать город и его жителей. Передернул плечами и застегнул молнию на куртке.

— Ушел, — пожал руки Ромыч и, насвистывая какую-то веселую мелодию, скрылся в недрах парковки.

— Все, парни, бывайте, — тут же засобирался отчалить на редкость не улыбчивый Макс.

— Дааа, — задумчиво протянул Серый, — Пашка, видать, совсем его достала.

— Сам виноват, — хмыкнул Дан. — Вечно, как кошка с собакой. Отвалил бы уже в сторону от нее. Но это ж не про Ветрова.

— Кого-то мне это напоминает. Не находишь? — засмеялся Леснов.

— Эй, притормози. У меня совсем другая история. Ты прекрасно знаешь, — возмутился Богдан.

Серый кивнул.

— Дан, а если серьезно, у тебя точно продвигается со Швед?

— Да вроде как, да, — пожал плечами.

— Ты в этом точно уверен? — и Серый указал легким кивком головы на вход универа.

Дан обернулся и замер. Женя спускалась по ступенькам, размахивала руками и что-то со смехом вещала Федорову. Он ее слушал, что-то отвечал, вызывая у той приступ хохота. Богдан не видел ее еще вот такой: беззаботной, смешной, легкой.

— Смотри-ка, с ними и эта в черных трусах с каким-то недомерком, — прервал его мысли приятель.

Почему недомерок Богдан так и не понял. Парень был достаточно высокого роста. Но вот эта челка, скрывающая пол-лица. На хрена ее отращивать такой длины? А впрочем, это не его забота. Его забота сейчас идет рядом с Петрушей и не замечает никого и ничего вокруг. А Петруша и рад стараться.

— Интересно, он все веснушки рассмотрел на ее теле? — продолжал выдавать ехидные замечания Леснов.

Богдан с любопытством переключился на друга.

— А ты все рассмотрел?

— Была бы охота, — задумчиво пробубнил он, не сводя глаз с девушки.

— Была бы охота? Серый, ты с ней… — уставился на него Богдан.

— Что я с ней? — раздраженно бросил друг. — Ну что я с ней? Ничего я с ней. Закрыли тему. Мне пора. Увидимся.

Охереть! Богдан посмотрел на автомобиль Серого, что скрипя покрышками уже сорвался с парковки, перевел взгляд на удаляющуюся спину низенькой девчушки с пучком на голове, в короткой забавной юбке в клетку и застегнутой наглухо белой куртке. И тут же в голову проник странный вопрос: «Интересно, почему Швед не носит юбки?» Он после того случая в клубе, по-моему, один раз только ее видел в платье, когда кулинарный шедевр дарила ему. Вспомнил, как с пацанами атаковали раковины в туалете, уничтожая послевкусие от клубничного «десерта», и улыбка против воли появилась на его лице. Это ж надо такое придумать!

А еще спустя два часа, в сотый раз пытаясь приступить к написанию работы для универа, и в сотый раз безуспешно, он резюмировал, что с этим дебилизмом пора кончать.

— Мать ее за ногу! — ругается Дан, захлопывая крышку ноута.

Он был чертовски раздражен. Вот, что она сейчас делает? В общаге или опять с Федоровым? И снова Федоров, куда не повернись везде он. Поговорить с ним что ли? И ведь Жене явно с этим Петрушей нравится — вон, хохотала, как ненормальная. И ведь хотелось бы думать, что фальшивка, что концерт этот очередной для него закатила, но не похоже. И вот теперь он в попутках и абсолютно не понимает, с кем она хочет быть: с Федоровым или с ним, Богданом. Парень был уверен, что тогда, на проспекте, ее унесло так же как и его. Он не идиот и видел. Но, может, у нее так со всеми?

И сам не заметил, как телефон уже в руках, набран номер Жени, и он слышит длинные гудки в трубке, а потом механический голос предлагает оставить сообщение.

Специально не взяла или так занята собеседником? Думать о том, чем эти двое могут быть увлечены, он не хотел. Постарался отвлечься, щелкая пультом телевизора. Нашел более-менее «удобоваримый» канал, но посидев три минуты, понял, что мысли о ней заставляют его пропускать содержимое передачи. А потому решил совместить приятное с полезным. И через какое-то время он уже несся по беговой дорожке на какой-то беспредельной скорости, воткнув взгляд в экран. И чем настойчивее в его голову врывались мысли о тех двух, тем выше он устанавливал скорость. И не известно сколько бы это продолжалось, если бы не звук рингтона, который ворвался в этот нескончаемый процесс. Спрыгнув с тренажера, подбежал к дивану, где оставил телефон, надеясь увидеть на дисплее ее имя.

— Чего тебе, Макс?

— Ооооо, я кого-то прервал? — засмеялся Ветров. — Опана. Ты уже со Швед? Я тебя от нее отвлек?

— Ага, почти. С «Ямагучей» резвился, — вновь судорожно вдохнул воздух, восстанавливая дыхание. — Что хотел?

— Ямагуча? Кто такая? Японка?

— Японка, японка, — заржал парень. — Да, дорожка это беговая.

— Фу, как скучно. Скучнее только анонизм.

— Тебе виднее, — смеясь, парировал. И добавил нетерпеливо. — Макс, ты хотел чего-то или просто так?

— А да. Петрович просил тебе передать — завтра он ставит две тренировки: в десять утра и в шесть вечера. Просил, чтобы ты сообщил всем.

— Понял. Спасибо.

— И все-таки, Макаров, смотри-ка, глубинка-то тебе не по зубам, раз с японкой душу отводишь? — не удержался и подколол Макс.

— Ветров, знаешь что?

— Да-да? Весь во внимании.

— Да пошел ты!

И под смех несносного друга повесил трубку. Чтобы тут же снова набрать контакт с именем «Шведка» и наткнуться вновь на гудки и предложение оставить сообщение. Как же это все!.. Отшвырнул трубку.

И что делать? Ехать караулить ее у общаги? Бред какой-то.

Вновь схватил мобильник и набрал номер. И уже через пару часов Богдана в щеку целовала сияющая, как медный пятак, Ливанова.

Не помогает, — делал неутешительные выводы Макаров, украдкой поглядывая на часы. Вот уже битый час он крутил в руках чашку, слушал болтовню девушки, да время от времени вставлял реплики. Иногда даже получалось впопад. В конце концов он плюнул и позволил Милане переключиться на монолог, а сам же пустил свои мысли в интересующем его русле.

— Богдааааан.

Парень поднял глаза в немом вопросе.