из них ничего не сказал, но напряжение было ощутимым. Они пришли к обоюдному невысказанному выводу, что чай - это не то, что нужно в данный момент. Отключив чайник, Ара потащила Эндрю в свою комнату. Эндрю остановился и по пути прихватил полотенце из ванной. Он бросил полотенце на кровать, достал из бумажника презервативы и положил их на тумбочку. С романтикой покончено, Эндрю снова повернулся к Аре.

Ара, без сомнения, была самой высокой девушкой, которую он когда-либо целовал. При росте 6 футов 5 дюймов Эндрю часто наклонялся во всех аспектах жизни, особенно в таких вещах, как поцелуи. С Ара ростом 5футов11 дюймов все было совсем по-другому, такие простые вещи, как поза и комфорт. Они целовались, но не так долго, как раньше, эти поцелуи были путешествием, и пункт назначения сильно отличался от предыдущего. Декабрь в Эдинбурге означал многослойность, поэтому они разделились и начали снимать джемперы и топы, но как только неловкая и громоздкая одежда была снята, Эндрю взял Ару за руку.

“Позволь мне”.

Он встал у нее за спиной, целуя ее в шею, легкими, как перышко, касаниями от горла к ушам и ниже линии роста волос. Все это время Эндрю расстегивал ее рубашку, лаская ее бока и животик, дразня и доставляя ей удовольствие. Он вынул рубашку из ее рук и натянул майку под ней вверх и через голову. Ара повернулась, и поцелуи возобновились, Эндрю сосредоточился на ее губах, визуализируя их, надавливая, затем отступая, покусывая их. Пока они целовались, руки Ары скользнули вверх по его груди и начали расстегивать рубашку, а собственная рука Эндрю расстегнула пуговицу на ее джинсах. Он снял рубашку, за ней быстро последовала футболка. Ара провела руками по его груди, а затем слегка провела по ней вниз, дразнящее ощущение заставило его соски напрячься. Ара провела по ним языком, прежде чем снова провести руками по его торсу. Это было так, как если бы она была слепой и хотела создать образ в своем сознании с помощью пальцев. Эндрю потянулся и расстегнул ее лифчик, к счастью, без неловкости. Когда оно выпало из ее рук и упало на пол, Эндрю отступил назад и оценил красоту тела Ары. Округлые груди с самыми пухлыми ареолами, которые он когда-либо видел, увенчанные твердыми сосками, которые просто напрашивались на поцелуй. Эндрю уложил Ару обратно на кровать, оседлал ее бедра и начал боготворить ее тело. Поцеловав ее, он вернулся к ее шее, оценивая ее реакцию на его поцелуи, на различные давления. Когда Эндрю поцеловал ее под левой ключицей, не справа, а только слева, она снова притянула его к себе для новых поцелуев. Когда он вернулся к ее ключице, Ара застонала и забилась в объятиях Эндрю. Его руки и пальцы, язык и губы, все ласкало и дразнило Ару от пупка до плеч, ее гладкая кожа начала покрываться капельками пота. Ты можешь долго играть с грудью и никогда не прикасаться к соску, и таков был первоначальный план Эндрю. Он лизнул солоноватую складочку под ее грудью, проводя языком вдоль нее, пытаясь запечатлеть каждый острый кусочек. Кружащиеся, все уменьшающиеся круги вокруг ее груди, приближаясь, но так и не достигнув соска. Эндрю хотелось бы думать, что в конце концов он сжалился над ней, но он обманывал себя, ему нужно было прикоснуться руками и ртом к этим фантастическим соскам. Соски были темными и выступали из середины этих больших припухлых ареол, как будто они были почти раздуты. Эндрю никогда не видел ничего подобного и был очарован. Он не знал, как долго лежал так, обмениваясь пальцами, губами и языком взад-вперед. Сами ареолы казались почти омертвевшими, без заметных эрогенных зон, они просто были там, фантастический визуальный стимул, но ничего сверх этого. Соски Ара, однако, были жестко подключены к центру оргазма. Сюзанне требовалась стимуляция сосков, которая была настолько грубой, что Эндрю было неудобно это делать, но у Ары такой потребности не было. Ее соски были чувствительными, и с ними нужно было обращаться осторожно. Не было необходимости сжимать или тянуть или что-то в этом роде. Щелчки кончиком пальца, кончиком языка заставляли ее извиваться, как будто она была близка к оргазму. Когда Эндрю накрыл ртом всю ее ареолу и провел языком по соску, все время кружа и поглаживая другой сосок, Ара кончила с визгом, от которого спина выгнулась дугой. Вау, это были очень чувствительные соски. Когда Эндрю целовал Ару, ему пришлось оторвать свою грудь от ее груди, чувствительность ее сосков означала, что давление на них было слишком сильным.

Но он еще не закончил с ней, с последним поцелуем Эндрю коленом прошелся по телу Ары. Он расстегнул молнию на ее джинсах, схватил джинсы и трусики и стянул все сразу. Ее носки слетели, когда джинсы вывернулись наизнанку, и она лежала там голая. Было слишком холодно лежать на кровати, поэтому, когда она забралась под одеяло, Эндрю снял остальную одежду, а затем раздвинул простыни в изножье кровати. Он подобрался снизу и поцеловал ее в лодыжку, удивив ее и едва избежав рефлекторного пинка в нос. Эндрю схватил ноги Ары и начал прокладывать себе путь поцелуями вверх, мимо колена, пока не оказался между двумя гладкими подтянутыми бедрами. Он чувствовал мускусный аромат ее киски, он был очень сильным под одеялом, где, как он понял, он редко бывал с кем-либо. В основном они были поверх одеял, а не под ними. Запах Ары сводил его с ума, и вместо того, чтобы продолжать мучения, Эндрю вместо этого вылизал ее киску от попки до кустика. Ее острый аромат растекся по его губам и лицу, и он растерялся. Напрягая язык, Эндрю использовал его как мини-член и как можно глубже проник в ее киску. Она была влажной, Ара текла как сумасшедшая, и Эндрю постоянно лакал сок из ее киски. Эндрю ласкал языком верхушку ее киски, ища кончиком языка ее клитор, спрятанный под его капюшоном, и в конце концов нашел ее крошечную пуговку. Но он вообще не смог добиться больших покупок на нем. Несмотря на то, что Ара была возбуждена, ее клитор был наполовину скрыт, ему оставалось надавливать на него языком или пальцами, у его губ не было возможности завладеть им. Но, хотя она стонала и извивалась, ее реакции были на плато, как бы Эндрю ни старался, он не мог приблизить Ару к оргазму. Убрав правую руку с ее ягодицы, он просунул сначала один, а затем второй