множество. У окончания спуска, от которого начиналась безжизненная равнина с мертвыми деревьями, лежала груда костей. И ворота, которые венчали выход на равнину, тоже были построены из костей, стянутых сухожилиями.

Лошадь Кая задрожала, затрепетала, но стоило ему пройти в костяную арку, как она упала на передние ноги, затряслась и в мгновение обратилась сначала в бездыханное тело, потом в разлагающуюся тушу, а затем и осыпалась прахом и обвалилась костяком.

— Отпускайте лошадей, — выпустил из рук уздечку Кай. — Мешки не забудьте снять.

— Научены, — пробормотал Эша. — Всё на спинах. Что это было, зеленоглазый?

— Смерть, — ответил он. — Владения сиуна Хары. Только что нам было показано, что он управляется со смертью так, как ему угодно. Но то, что забрано у смерти, смертью же и обращается.

— Ты хочешь сказать, — с ужасом оглянулся Шалигай, — что мы только что сидели на мертвых лошадях?

— Успокойся, — растянула губы в улыбке Теша. — Я не удивлюсь, если и пища, которую мы едим, на самом деле куски мертвечины. Живот пока не пучит, так и радуйся. Куда мы теперь?

— По дороге, — ответил Кай.

Дорога по-прежнему лежала перед ними. Только теперь она была такой же мертвенной, как и все вокруг, но среди разбросанных тут и там костей шла недолго. Едва закончились мертвые, без единого листа кусты, впереди обозначилась стена, тоже сложенная из костей. Пустые черепа были уложены друг на друга и присыпаны пеплом. Только ворота в стене, которая поднималась на десяток локтей и уходила в стороны, насколько позволяла ее рассмотреть сизая мгла, были железными. Ржавые прутья, скрученные в жгуты неведомым кузнецом, словно в насмешку изображали листья, цветы и поющих птиц.

Кай коснулся узорчатых воротин и распахнул их. Они разошлись с жалобным стоном, и этот звук был первым, который путники услышали в пропасти, потому как даже их шаги получались беззвучными.

— Что там? — побледнев, пролепетал Шалигай, показывая культей в открывшееся пространство. — Там что-то… плыло.

— Это тени, — мрачно заметил Эша.

— Пустота? — повернулась к Илалидже Теша.

— Поделка, — растянула та губы в улыбке. — Грубая поделка. Но если это и в самом деле тени, то это уже не Пустота. В Пустоте не успокаиваются. Это глубже, чем Пустота. Много глубже.

Они ступили в парк. От дороги во все стороны отходили усыпанные мертвыми, сухими листьями аллеи. Их окаймляли растопырившие ветви мертвые деревья. Под деревьями тянулись бесконечные могилы, обелиски, склепы, открытые погребения. Но не это наводило ужас, а тени, которые летали всюду, как весенние клочья паутины, разве только не прилипали к лицу, проплывая мимо и сквозь, обдавая холодом.

— Я так не хочу, — пробормотал Эша. — Возможно, что вот этим несчастным как раз теперь снятся сладкие сны, но если любой из них хоть на мгновение осознает, кто он теперь, где и что, то я так не хочу. Лучше вообще ничего. Мрак и небытие. Навсегда. Так не хочу.

— Как будет, так и будет, — равнодушно пробормотала Теша. — Конечно, неплохо было бы увидеться с близкими, хотя бы с матушкой, но как будет, так и будет. Матушка моя, кстати, верила, что человек словно пергамент. Когда он приходит в негодность, с него соскабливают грязные буквицы, отбеливают и пишут новые.

— И что? — скрипнул зубами Шалигай. — Что толку? Если так, то человек-то как раз с буквицами вместе в расход идет!

— Стойте! — поднял руку Кай. — Сколько мы прошли?

— Шагов сто… — пожал плечами Эша. — Минут пять.

— Сто? — зеленоглазый потянул шнуровку кисета, выудил бронзовые часы. — Мы идем уже двенадцать часов. Сейчас уже вечер! Солнце уходит.

— Да ты что? — окаменел Эша.

Двенадцать часов, подумала Арма и оглянулась. Пройденный путь затягивала дымка, но он был бесконечным. Не было за спиной никаких ворот. Только дорога, аллеи, деревья и склепы. И холод, пронизывающий все тело. И томление в коленях, которое случается только после очень долгой дороги.

— Мы пришли, — вдруг хмыкнула Илалиджа. — Или почти пришли.

Дорога выходила на площадь. Все так же светились деревья, замыкающие ее в кольцо, но на двух главных аллеях, которые вместе с дорогой расчерчивали круглую площадь крестом, в каменных чашах били фонтаны с чем-то медленным и черным. А на противоположной стороне площади стояли четверо воинов Арша и Аи. За ее спиной улыбалась Шиттар. Самого Арша не было.

— Сейчас, — сорвала с плеча лук Илалиджа и выпустила стрелу. И та полетела медленно, словно поплыла, подхваченная течением, начала разворачиваться на лету, но, лишь только миновала середину площади, осыпалась прахом.

— Это мои владения, — донесся до ушей путников тихий смех Шиттар. — Здесь ничего нельзя бросать друг другу. Ни стрел, ни ножей, ни горячих камней, ни воздушных поцелуев. Здесь могу бросать только я.

И она взмахнула сразу обеими руками, и словно стальные когти покинули ее пальцы и сразили разом всех четверых воинов Арша. И те точно так же, как лошадь Кая, оплыли и в мгновение рассыпались прахом.

— Надеюсь, — с дрожью в голосе заметил Эша, — что этот казус связан с тем, что они уже были мертвы?

— С теми, кто уже мертв, ты скоро увидишься, хитрец Эша, — ответила Шиттар и вдруг растворилась, оставив девочку одну.

— Аи! — шагнул к ней Кай, но тут же остановился.

Вокруг ребенка сгустились тени, двинулись вперед, обрели плоть, явь, выстроились светящимся строем и со скрежетом потащили из ножен мечи.

— Старый пень, и ты там? — с ужасом пробормотал Эша.

— Лилай, — захлебнулась в рыданиях Теша. — Лилай!

Их было двенадцать. По двое на каждого. Или как сложится. С обнаженными клинками замерли Мекиш, Тару, Лилай, Вериджа, Тарп, Хас, Хатуас, Кишт. Сжимали в кулаках копья Усанува и Тиджа. Гладил ладонью топорище Течима. Поигрывал тяжелым молотом Шувай.

— Она сказала, что вы должны убить их, — пролепетала Аи. — Еще раз убить их, и тогда спасете меня.

— Не верь, — процедила сквозь зубы Илалиджа.

— Еще раз убить их? — крикнул Кай. — Не хочешь ли ты сказать, что один раз мы их уже убили?

— Ты убил, — ответила девочка. — Всех, кого ты взял с собой, ты убил. Или еще убьешь.

— Хватит болтать, — выудил из-за пояса меч Эша. — Тару, старый баран. Если уж у тебя хватило наглости явиться навстречу мне после того, как я оплакал твою могилу, так уж и не взыщи, я добью тебя окончательно!

— Будем сражаться, — сказал Кай и посмотрел на Арму. — Будь осторожна. Все, — повысил он голос, — все будьте осторожны. Я никого не хочу и не хотел терять!

— Да ладно уж, — хихикнула Теша и, крутанув над головой копье Тиджи, прикусила губу. — Лилай! Я иду к тебе.

Это была странная схватка. Двенадцать воинов,