Москва — город, который никогда не спит, но это утверждение верно только в отношении части его жителей, к дорожным пробкам это почти не относится, потому уже минут через двадцать рядом со мной, сидящим на парапете набережной, остановился до боли знакомый внедорожник. Как видно, не так далеко от этого места Нифонтов занимался своими неприятными делами.

— Да ладно, — это было первое, что я сказал, забравшись в салон машины. — Ты решил меня добить? А как же гуманизм и человечность?

Просто в автомобиле он был не один. Рядом с ним на переднем сиденье обнаружилась Мезенцева, которая немедленно уставилась на меня нехорошим взглядом.

— А куда я ее дену? — резонно поинтересовался Николай. — Выкину посреди дороги? И потом, ребята, ваши отношения — ваше дело. Давайте не смешивать соленое и круглое, а тем более не прицеплять к этому всему меня, хорошо? А ты, Сашка, красив, красив. Я тебя когда сейчас увидел, думал, придется в больничку ехать. Это кто тебя так? Наш общий Друг?

Мезенцева протянула руку и потрогала мое плечо, которое виднелось под разодранной в хлам и заляпанной кровью футболкой.

— Рубцы поджившие, — сообщила она Нифонтову. — Небось отравы своей уже наглотался. И следы как от когтей.

— От них и есть, — подтвердил я. — Но, если бы не чертов колдун, ничего бы и не случилось. Слушай, давай уже ехать, а? Все по дороге расскажу. И это… Назад поглядывай, не упал ли кто нам на хвост. Похоже, я теперь дичь, на которую объявили охоту. Слышь, Евгения, твоя мечта сбылась. Моя голова стала призом, и ее мечтают прибить к стенке. Рада?

— Дурак, — надула губы Мезенцева, отвернулась от меня и уставилась перед собой.

— Дурак, — согласился я. — По-другому меня не назовешь.

— Куда едем-то? — словно и не заметив нашей короткой перепалки, осведомился Нифонтов. — К тебе?

— А не знаю, — усмехнулся я. — Теперь мой дом не сильно-то крепость. Как бы не ждали меня там неизвестные пока друзья, те самые загонщики.

— Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд, — сказал Нифонтов, нажал на газ, и машина легко тронулась вперед. — Ну, рассказывай.

Глава 14

Не скажу, что я получил большое удовольствие, повествуя о своих похождениях. Гордиться там особо нечем, да и потряхивать меня начало потихоньку. Отходняк нагрянул. Но при этом я ничего не забыл, более того, добавил немного личных логических выкладок. Сейчас не время выяснять, кто мы с Николаем друг другу есть, после в шпионов играть станем, если доживем. А сейчас дело надо делать, то, что одно на двоих. Опять у нас с ним симбиоз образовался, поневоле в судьбу верить начнешь.

— Кисло, — сообщил мне Николай. — Этот красавец пока бежит впереди нас, насмешливо помахивая палочкой лидера, что обидно, но не смертельно. Ничего, нагоним.

— Насчет «не смертельно» сомнительное утверждение. — Я просунул указательный палец в разрезы футболки. — Меня вот чуть на ленточки для бескозырок не располосовали, между прочим. И по моему кровавому следу сейчас мчатся охотники, трубя в рога. А то и еще чего похуже… Какие-нибудь гончие Смерти. Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить.

— Я тебе сразу сказала — он своими препаратами закинулся, — въедливо заметила Мезенцева. — А они у него наверняка галлюциногенные!

— Цыц оба, — скомандовал Николай, набирая чей-то номер. — Не до вас сейчас.

Прямо отец-командир. И не пошлешь его сейчас куда подальше, придется замолчать.

— Стас, это Нифонтов, — отрывисто бросил в трубку оперативник. — Ты когда вернулся? Вечером? Ага. А сейчас ты где? Если спрашиваю, значит, надо! У девки, что ли? В участке? Вот там и оставайся. Да елки-палки, там у вас что, диванов нет? Тоже не аргумент, хорошая грязь на пятые сутки сама отваливается. Стас, ты жить хочешь? Нет, не хорошо, а вообще. В целом. Даже не так — в принципе? Ну вот. Сиди в отделе, жди меня.

— Это тот Стас, что нам тогда на кладбище помогал? — уточнил я.

— Он самый, — подтвердил оперативник. — Толковый парень, мы с ним пяток взаимовыгодных операций уже провели. Ему «палку» в отчет, мне лишние запросы не писать. Сотрудничество, однако. И мне совершенно не хочется того, чтобы отдел в моем лице потерял столь ценного конфидента.

— Кого? — уточнила Мезенцева.

— Соратника, — пояснил Нифонтов, увеличивая скорость. — Книжки читай, Евгения. Это интересно и полезно, много новых слов узнать можно.

— Ты думаешь, этот гад до Стаса добраться может? — обеспокоился я.

— Это не я думаю, это ты мне сообщил, — невозмутимо отозвался оперативник. — Колдун же упомянул одного вашего общего знакомого, который на время скрылся из его поля зрения. Это Стас, без вариантов. Все остальные участники той осенней операции уже мертвы, а Стас — нет. Я же тебе рассказывал, что он за каким-то злодеем в Красноярск летал и только вчера вечером вернулся в Москву, так что о нем речь шла. Хорошо хоть успел его перехватить, он как раз домой собирался.

— Думаешь, этот черт его там ждет? — оживился я. — Так, может, мы его там и хап!

— Это вряд ли, — покачал головой оперативник. — Ловушку он наверняка поставил, это точно. Причем какую-нибудь немудрящую, но при этом очень эффективную, в предыдущих случаях это сработало безотказно. Но сам колдун светиться не станет, не того пошиба жертва, чтобы все лично контролировать. Стас всего лишь человек, чего на него время тратить? Ты — другое дело, ты главное блюдо. А остальные — гарнир, не более.

— Главное блюдо, — вздохнул я. — Мясо с кровью. Коль, а как думаешь, Ряжская меня продала? Она же знала, что Эдуарда не существует.

— Не факт, — помолчав, ответил тот. — Он запросто ей мог глаза отвести. Ряжская твоя вообще, скорее всего, никакого Эдуарда и не видела, перед ней сидел ее старый знакомец, как там его?

— Виктор.

— Вот-вот. А вообще, реализована задумка отменно. Уморить Савву, а после накачать его солнечным светом, да так, что никто ничего не заметил, — это сильно. Не в смысле родных и близких покойного, а позже, уже на кладбище. Савва ведь наверняка перед умруном в первую же ночь предстал, и тот ни сном ни духом.

— А Виктора наверняка уже в живых нет, — добавила Женька. — Да и Михаил, полагаю, не жилец. Кощеевичи свидетелей не оставляют, в их досье так и написано. Фамильная традиция. Не потому, что чего-то боятся, а просто так, по привычке. Если с ними соприкоснулся хоть краями, все, заказывай заупокойную.

— Тебе страшно? — хмыкнул Колька и весело глянул на Мезенцеву. — И мне — тоже. Очень-очень.

— А мне страшно, — признался я. — Не сильно, но есть такое. Слышали бы вы его голос,