Хассан шагнул к Кхепри, когда ее лицо исказилось в гримасе.

– Патруль свидетелей, несущий факелы с Божьим огнем, нашел нас у храма. Мы с братьями отбивались от них. Один из них перевернул купель с елеем. Он бросил туда факел и…

Она замолчала, глаза распахнулись, и взгляд стал далеким, словно девушка вернулась в главный храм, переживая заново ту ночь.

– Последовала ослепительная вспышка света, ярче солнца, и звук, словно трескалась земля. Нас сбило с ног, и я видела только дым и белое пламя на том месте, где когда-то стоял храм. Мы с братьями сбежали. А наши товарищи внутри… они так и не выбрались.

Кхепри встретилась взглядом с Хассаном, ее глаза были затуманены болью.

У Пенроуз вырвался тихий вздох.

– Это хуже, чем все, что мы представляли.

– Это хуже даже этого, – сказала Кхепри. – Потому что теперь, когда они его испробовали в действии, мы знаем, что свидетели собираются сделать с одаренными. Захват города – только первый шаг. Следующий – поджог. Они собираются выжечь Дар из всех жителей, оставшихся там. Тогда… они сделают то же самое с остальным миром, если у них все получится.

– Час расплаты, – тихо произнес Хассан дрожащим голосом. Он помнил слова свидетелей у храма Палласа. Пророков больше нет, и одаренные последуют за ними.

Юноша закрыл глаза и увидел бледные языки пламени в своем любимом городе, оставляющие за собой пепел. Он увидел лицо матери, искаженное агонией. Он услышал пронизывающий до костей крик отца. Представил, как наконец воссоединяется с ними лишь для того, чтобы они повернулись и посмотрели прямо сквозь него пустым взглядом Резы.

– Нам нужно узнать все, что можно, о Божьем огне, – быстро сказала Пенроуз. – Я хочу еще раз поговорить с твоей целительницей. Принц Хассан?

– Я останусь здесь. – Он не мог вернуться в темную палатку. К пустому взгляду и преследующим мольбам Резы. Видениям агонии и огня, вспыхивающим в его голове, когда он думал о родителях.

Пенроуз исчезла в палатке, не говоря больше ни слова. Кхепри хотела последовать за ней, но Хассан протянул руку и схватил ее за запястье.

– Почему ты раньше ничего не рассказала мне об этом? – резко спросил он. – То есть когда ты… – Он не договорил, гнев был слишком сильным, чтобы продолжать.

– Когда я не знала, кто ты?

– Да, – сказал Хассан, отпустив ее. – Ты мне не верила? – Он знал, каким лицемером оказался. У него не было права чувствовать себя обиженным из-за того, что Кхепри не доверилась ему сразу, ведь он сам ей врал. Но гнев был сильнее логики.

Кхепри лишь покачала головой, ее взгляд оставался мягким.

– Дело не в этом.

– Тогда почему?

– Я… – Она сглотнула. – Это эгоистично.

– Эгоистично? – Хассан не был уверен, встречал ли когда-либо менее эгоистичного человека в своей жизни.

– Это не важно, – сказала она, в голосе сквозило отчаяние. – Теперь ты знаешь. Вот с чем мы столкнулись. Иерофан и его свидетели собираются выжечь Дар из всех мужчин, женщин и детей в Назире. Вот какое обещание он дал своим свидетелям, и он не станет колебаться, чтобы его исполнить. Если только кто-то его не остановит.

Хассан поднял на нее взгляд.

– Кто-то? Ты имеешь в виду меня?

– Я имею в виду нас, – ответила Кхепри. – Я приехала сюда не затем, чтобы сбежать из Назиры. Я приехала, чтобы найти армию и отвоевать свою родину. Все так сделали. И мы хотим, чтобы нас вел принц Херата.

Это был поразительный образ – они с Кхепри ведут армию в Назиру, сносят свидетелей одним ударом. Возвращают Назиру. Свергают Иерофана. Обеспечивают безопасность Херата, его семьи, всех одаренных. Ему так хотелось этого, всего, что хотелось Кхепри.

Но Хассан прочитал все книги о военной истории в Великой Библиотеке, учился с некоторыми из величайших военных умов в Херате и знал, что, как бы сильно он ни хотел вернуть свой город, то, что предлагала Кхепри – невозможно.

– Если Божий огонь – такое могущественное оружие, как ты говоришь, у нас нет надежды остановить свидетелей с помощью всего лишь пары сотен солдат, – сказал он.

– Это лучше, чем сидеть здесь, за морем, и бездействовать, – ответила Кхепри. – Мы готовы рискнуть жизнями, чтобы спасти наших людей. Разве ты – нет?

Он знал, какой ответ хочет дать. Ответ, который потушит злость, заполнившую его душу. Но, увидев Пенроуз, возвращающуюся из палатки, юноша остановился. Стража паладинов прибыла, чтобы охранять его. Чтобы пророк оставался в безопасности. Он не мог рисковать своей жизнью, чтобы спасти народ Херата, когда судьба одаренных и мира лежала на его плечах.

Если бы он мог объяснить все это Кхепри, рассказать ей о причине своих сомнений… Но Орден не был готов разглашать секрет последнего пророчества.

– Нам нужно вернуться на виллу, – мягко сказала Пенроуз.

Хассан кивнул, но смотрел на Кхепри.

– Принимай какое хочешь решение, принц Хассан, – сказала она. – Но я буду сражаться.

Девушка развернулась и направилась назад к ряду палаток. Хассан смотрел, как она уходит, а его сердце металось, словно стрелка компаса, потерявшая ориентир.

ДЖУД НАШЕЛ ГЕКТОРА ПОД ОЛИВКОВЫМ ДЕРЕВОМ во дворе для тренировок караульных, омытом бледным вечерним небом.

Когда они впервые воссоединились в Керамейкосе, Джуд испытал облегчение, как легко они снова вернули дружеские отношения, Гектор почти не изменился. Но теперь Джуд гадал, сколько из того, что он видел, когда смотрел на него, было окрашено прошлым. Если бы Гектор не приехал ребенком в Керамейкос, если бы они не выросли, попадая в неприятности и выбираясь из них вместе, что бы увидел Джуд, глядя на этого человека?

– Вот почему ты уехал, не так ли? – спросил он. Когда Джуд выбирал свою стражу, он решил, что ему не нужно знать причины отъезда Гектора. Было важно только то, что он вернулся. Но это оказалось ошибкой.

– Когда ты отправился на Год раздумий, слухи о Бледной Руке дошли до Керамейкоса, – сказал Гектор. – Я знал – я знал, что это она. Девушка, убившая мою семью. Я был… одержим. Я оставил Керамейкос, чтобы отследить ее от Чариса до Тарсеполиса. Я ничего не нашел. Я отказался от поисков. Но теперь она здесь.

– Гектор, я знаю, ты сказал, что уверен. Но прошло пять лет с тех пор, как ты видел ее, – сказал Джуд. – Ты был молод. Пережил большое потрясение.

– Ты слышал, как ее сердце забилось быстрее, когда ты упомянул Бледную Руку, – сказал Гектор. – Ты знаешь, что я прав. Я знаю, кто она, и могу это доказать. Мы можем ее остановить.

– Она могла быть просто напугана, – сказал Джуд. – И к тому же она узница. Она ничего не может сделать.