С наступлением архаического периода появляется новый тип храма, что свидетельствует уже о воздействии общественной, гражданской религии. Следы такого храма можно обнаружить в Орвието, в так называемом храме Бельведера, восстановленном в городском парке современного города. К числу подобных храмов относятся также пригородное святилище Портоначчо в Вейях, храм А в Пирги, более ранний из двух, и конечно же храм Юпитера Капитолийского в Риме. В ходе недавних раскопок были обнаружены новые этрусские храмы в Цере.

Чем же этрусский храм отличается от более известных греческих храмов, которые копировали в Риме, начиная со II в. до н. э., когда этрусский период уступил место эллинистическому? В первую очередь, своей планировкой, которая представляет собой практически квадрат с соотношением ширины и длины 5/6. Этрусский храм располагался на подиуме, и войти в него можно было лишь через фронтальную лестницу, в то время как греческий храм основывался на менее возвышенном фундаменте, который не ограничивал ни доступ, ни обзор со всех сторон. Храм делится на переднюю часть, «pars antica», соответствующую греческому пронаосу с его колоннадами, и на «pars postica», где располагалась одна или несколько целл, комнат, предназначенных для статуй божеств. Характерный этрусский храм имеет три целлы (или так называемую «трехнефную целлу») для размещения божественной триады. Так, в Капитолии, планировка которого распространится по всему римскому миру, по бокам Юпитера находились Юнона и Минерва. В действительности, этрусско-италийские храмы, несмотря на это разделение на три части, зачастую имели одну-единственную целлу с двумя боковыми строениями, которые не были полностью закрыты.

В Этрурии имеется несколько примеров храмов с греческой планировкой, например храм Б в Пирги, с одной целлой, окруженной колоннами с четырех сторон (периптер). Но разница между тосканским и греческим храмом не менее поразительна в материалах, используемых для крыши и для декора. В то время как в Греции доминируют камень и мрамор, тосканский храм строится главным образом из дерева и терракоты. Мраморные каменоломни Каррары, находившиеся недалеко от этрусских владений, до конца периода Республики и вовсе не работали. Кроме того, использование мрамора остается исключением и для этрусской скульптуры: известны несколько мраморных голов из Марцаботто и Вольтерры и статуэтка «Венеры» из некрополя Канничелла в Орвието. Зато скульптурная обработка глины, коропластика, была одной из важных тосканских специализаций, и не случайно, что единственное имя этрусского ремесленника, которое нам известно, — это имя вейца Вульки. Вспомним, что он украшал храм Юпитера на Капитолийском холме в Риме, а также сделал из терракоты культовую статую этого бога. Таким образом, терракота присутствует повсюду в тосканском храме, и зачастую она играет двойную роль: защищает от непогоды деревянные части конструкции, — это, например, крупные плиты, расположенные по бокам и сверху основных перекладин. Эта защита была тем более важной, поскольку фронтон был открытым и не прикрывался тимпаном с развитым скульптурным декором (как в Парфеноне или в Олимпии). Только лишь в эллинистическую эпоху в этрусском храме (Таламон) появится закрытый фронтон греческого типа. Ту же функцию выполняют плиты фриз, расположенные по бокам и на скатах фасада и задней части под двухскатной крышей, также покрытой черепицей и антефиксами.

Но была и другая функция, не менее важная, заставлявшая украшать сакральные постройки, которая станет основной заботой общества. Эта декоративная функция, в которой отражалась вся греческая мифология и которая была результатом заказа властей, озабоченных реализацией целой иконографической программы, четко проявляется в акротериях, возвышавшихся над зданиями. Так в Вейях, над храмом Портоначчио, построенном около 500 г. до н. э., возвышается целый ряд статуй из терракоты в натуральную величину, которые иллюстрируют спор между Аполлоном и Гераклом за обладание златорогой ланью. Аполлон из Вейев с его длинными белыми косами, чудесным образом найденный в вотивном захоронении в 1916 г., стал своеобразным символом этрусского искусства архаического периода (часто говорят об ионийско-этрусской фазе). Однако другие акротерии, известные нам, ни в чем ему не уступают, будь то Геракл, размахивающий палицей, под ногами которого лежит лама со связанными лапами, или Латона, держащая в руках маленького Аполлона, или великолепная голова Гермеса. Также замечательны основания этих статуй, украшенные рисунками, в том числе дельфинами.

И возможно самым впечатляющим источником стала терракотовая плита, защищающая и украшающая верхнюю часть центральной балки храма А в Пирги. Этот многоцветный горельеф высотой 1,3 метра и шириной 1,4 метра находился на фасаде храма, и это не второстепенное положение, как могли предположить изначально. Это не только самое близкое к центральному входу храма место, но еще именно здесь начиналась дорога в столицу, Черветери, в зависимости от которой находился порт-святилище, эмпорий Пирги. С первого взгляда можно понять, что на горельефе изображена сцена из фиванской легенды о Тидее, съевшем мозг своего врага Меланиппа.

Когда Зевс поразил молнией Капанея, другого воина, Афина, в ужасе от зверского поступка Тидея, отказалась подарить ему бессмертие. Это проявление чрезмерности было немедленно наказано. Не было ли это «началом конца» тирании в Цере, известной благодаря Фефарию Велианасу, имя которого фигурирует на золотых пластинках и власть которого представляла нечто среднее между царской и республиканской?

Подобно тому, как этрусская концепция разделения неба имела следствием особое внимание этого народа к храмам, его интерес к культовым практикам приводит нас к теме алтаря, который находился в центре этих практик: именно на алтаре совершались жертвоприношения. В этрусских ритуальных книгах тема алтарей не была оставлена без внимания, что очевидно по следующему перечислению: «Ритуальными книгами называются такие этрусские книги, в которых описано, какие обряды следует совершать при основании городов, освящении алтарей и храмов» (Фест, «О значении слов»),

В археологии и иконографии, по крайней мере в Этрурии, большое место уделяется алтарям, будь то монументальные алтари или же более скромные погребальные алтари, предназначенные для частного справления культа, например, троновидные алтари, высеченные в туфе гробниц Черветери. В отношении первой категории можно упомянуть постройку Д на Акрополе Марцаботто: квадратный в плане алтарь, со стороной 9 м, его основание и венчающая часть украшены симметричной лепниной, он также снабжен лестницей для доступа к платформе. Другой великолепный алтарь Пьеве Сокана, близ Ареццо, на правом берегу Арно, имеет менее внушительные размеры, достигая в длину 5 м и в ширину 3,75 м, но он также украшен лепниной. Хоть алтарь в Марцаботто расположен за пределами храма, алтарь Пьеве Сокана расположен перед фасадом. Однако последний скрыт под римской церковью XI в.: прекрасный пример религиозного постоянства на одной площадке.

Алтари, приуроченные к храмам, являются не единственными монументальными, и некрополи в скалах Южной Этрурии подарили нам многочисленные примеры, иногда весьма впечатляющие, например, в Кастро близ Вульчи или в гроте Порчина между Норкией и Блера. Последний пример, датируемый началом VI в. до н. э., поразителен: в центре небольшого некрополя на скале, рядом с тумулусом ориентализирующего периода расположен круглый алтарь с диаметром около 6 м. На его цилиндрическом основании высечен фриз с изображениями животных, что, очевидно, намекало на жертвоприношения, происходившие здесь. Но самым удивительным является то, что алтарь окружен прямоугольной площадкой со скамейками с трех сторон: очевидно, участники похоронной процессии могли наблюдать за игрищами, спортивными соревнованиями или сценическими танцами, как мы часто видим на фресках Тарквиниев или рельефах Клузия. Зрителями могли быть не только члены семьи усопшего, но и более широкая группа приглашенных на похороны знатного человека. Вспомним, что в более раннем периоде на фресках гробницы Колесниц в Тарквиниях мы видим, что на трибунах присутствует большое количество приглашенных. Этот тип погребальной постройки со скамьями, таким образом, связанный с представлением о похоронных игрищах, был засвидетельствован также в вульчийской Кукумелле: здесь следует провести параллель с восточными погребениями Тарквиниев, которые были снабжены достаточно широким дромосом, настоящая маленькая площадь, предназначенная для приема зрителей во время погребальных обрядов.