Все происходящее дальше напоминало призрачный армреслинг, только вместо рук были щупальца, которыми противник цеплялся за осколки своей оболочки. Несмотря на напряжение момента я видел и безошибочно чувствовал что сильнее. Появилось внутреннее спокойствие — мне предстояло много грязной и сложной работы, которую просто необходимо выполнить.

Ошибся. Не предстояло.

Передо мною вдруг возникла призрачная фигура невероятно красивой женщины, от которой повеяло теплом и любовью. Ее аура оказалась настолько сильной, что чужое, сопротивляющееся окончательной смерти сознание мигом сдуло прочь, словно невесомую пыль порывом ветра. Последний пронзительный крик растворился в окружающей пустоте и оставил призрачное тело, сотканное из лоскутов энергии, в мое единоличное пользование.

Еще миг, и я открыл глаза, осознав себя стоящим на одном колене на холодном бетонном полу камеры.

«Я всегда буду рядом» — еще звучал в ушах шепот незнакомки. Хотя кто это, я догадался с легкостью — наверняка настоящая мать Олега. Узнала ли она, что в его теле чужая душа? Вероятно, нет — очень уж наполнены настоящей любовью ее прощальные слова. Разумный ли это был дух, или только слепок чужой памяти? Если она разумна и узнает, что я не Олег, как отреагирует?

— Похвально быстро, — отвлекая от мыслей, протянул фон Колер, одобрительно поджав губы.

Отвечать я пока не стал. Перед глазами все еще стоял прекрасный образ с искренней любовью во взгляде, и я всеми силами пытался закрыться, абстрагироваться от мира. Это — Олега, личное. А также уже мое, как ни крути. И появившееся видение, играючи отправившее в небытие чужую душу, совсем не то, о чем нужно знать присматривающему за мной барону.

— Не волнуйтесь, Алексей Петрович, — негромко произнес фон Колер, заметив мою сосредоточенную отстраненность. — Ваши мысли я могу читать так явно лишь тогда, когда нахожусь в астральной форме. И тогда, когда объект чтения открыт так же, как и вы перед поединком, даже без активации ментальной защиты.

— Следующее занятие мне очень хотелось бы посветить именно практике ментальной защиты, — ровным голосом проговорил я.

— Всенепременно, — кивнул барон. — Как ваше самочувствие?

Прикрыв на мгновенье глаза, прислушался к себе.

— Легкость… даже эйфория, — негромко озвучил я. — Радость, природа которой мне пока не очень понятна. Облегчение. Отсутствие усталости. Словно заново родился, — открыв глаза, осмотрелся я по сторонам.

Удивительное чувство.

Впрочем, меньше чем за минуту эйфория прошла — энергетический слепок чужой души, из которого эта самая душа оказалась изгнана, оставив только энергию, интегрировался с моим телом, растворившись в нем.

Все, сохранился.

За счет чужой жизни. Даже более того — за счет жизни одаренного. Вот он и ответ, почему применение способностей темных искусств карается смертной казнью.

— Максимилиан Иванович.

— Слушаю вас.

— Это же было смертельно опасно для меня. Этот… Сергей, — кивнул я на кучку праха среди остатков одежды, — он же всеми силами пытался воспрепятствовать мне.

— Сережа был одаренным мальчиком. В прямом и переносном смысле, — кивнул фон Колер своим воспоминаниям, — но завладеть твоим телом, тем более поработить или даже изгнать разум он бы не смог. Максимум — забрал бы тебя с собой.

— То есть я сейчас мог умереть полностью и бесповоротно.

— Именно так.

— А вы…

«Не предупредили» — хотел сказать я. Но не сказал — профессор даже переспросил меня, уверен ли я в первичном действии, а не в правде. Мда, если я еще хоть еще раз…

— Что я? — с полуулыбкой поднял бровь фон Колер, заполняя паузу.

— А вы не опасались того, что если обреченный на смерть заберет меня с собой, у вас будет выговор от руководства за сорванную операцию?

— Сережа был одаренным, а не одержимым — даже без предварительной подготовки вы сильнее, потому что это игра на нашем поле. Ну а кроме того… — барон на мгновенье задумался. — Послушайте историю. В отделе кадров Тайной канцелярии сидят двое сотрудников: опытный в возрасте, с чистым столом, и молодой, недавно начавший карьеру, буквально заваленный стопками личных дел. Опытный сотрудник, отвлекаясь от чтения утренней газеты, предлагает свою помощь, и конечно же получает благодарное согласие. После чего берет ровно половину дел со стола молодого, и закидывает их в шредер. «Но как же так, я ведь еще даже не просмотрел этих кандидатов!» — изумленно восклицает молодой. «Нам в Тайной канцелярии неудачники не нужны», — отвечает ему на это опытный, и возвращается к прерванному чтению. Доступно объяснил? — после небольшой паузы поинтересовался фон Колер.

Намек профессора, кстати, прекрасно понял, и в принципе — принял. И этот его короткий рассказ еще раз подтвердил мне, что участие в турнире на территориях протектората — мое правильное решение. Аристократия этого мира более явно, чем у нас, находится на вершине мира, отделившись от низших сословий, и при этом готова умирать, защищая свое высокое положение. И показательная легкость, с которой барон позволил мне подвергнуться смертельной опасности здесь в порядке вещей, а отказ от риска в некоторых ситуациях может неприятно удивить окружающих, отразившись на репутации.

— В наш век цифровизации личные дела в Тайной канцелярии хранятся на бумаге, в папках? — поинтересовался я. Намек барона прекрасно понял, вот только в ответ захотелось фон Колера поддеть. Но тот в ответ лишь улыбнулся:

— Вот именно, Алексей Петрович, вот именно. В наш век цифровизации — какое удачное определение, кстати, в Тайной канцелярии личные дела хранятся только(!) на бумажных носителях, во избежание, так сказать. Но имейте ввиду — это информация внутреннего пользования.

Мда, поддеть не получилось.

— Благодарю за доверие, — кивнул я. — Что ж, настало время правды. Продолжите лекцию здесь, или вернемся в зал?

Фон Колер после этих слов как-то странно на меня глянул.

— Что-то не так? — спросил я.

— Хм. Видите ли, Алексей Петрович, не могу не признаться — вы сумели меня удивить.

«Удивить?» Ну да, действительно. О смерти неизвестного «Сережи» я не то, чтобы забыл… Просто больше волновался о том, что мне неожиданно помогла мать Олега, и сопутствующих этому проблемах.

— Я, наверное, должен был поинтересоваться кто это, и почему именно он? — кивнул я на кучку праха.

— Вам не интересно?

— Это не первоочередной интерес, но конечно же я желаю знать кто это был, и какие обстоятельства способствовали тому, что он оказался здесь.

— К теме нашей сегодняшней лекции это имеет прямое отношение. Сергей Готфрид. В недавнем прошлом — мой ученик, подающий весьма серьезные надежды. Вот только он решил не двигаться по дороге обуздания одержимости, ограничившись использованием стихийного дара.