Как итог – противник обратился в паническое бегство на юг по восточному берегу Прута. Пехота русских не могла преследовать турок – так резво те ретировались. Тяжелая кавалерия Салтыкова долго преследовала конных татар, но без особого успеха, так как последние на своих легких лошадях постоянно отрывались от драгун.

Приказ же Румянцева Салтыкову – отрезать турецкую пехоту – до того своевременно не дошел, поэтому потери у неприятеля были не такие, какие могли и должны были быть после подобного разгрома: тысяча убитых. Взято было триста орудий, восемь знамен и весь лагерь (татарско-турецкое войско насчитывало при Лагере 80 тысяч русских – в два с лишним раза меньше).

После боя Румянцев лично подъезжал к каждому начальнику и изъявлял свою признательность за их благоразумие и мужество, а солдатам их – за рвение, храбрость. Солдатам же корпусов Баура, Репнина и Племянникова досталось и по тысяче рублей на отряд – именно они бились на кисетах с пиастрами и каменьями. Отмечая это, главнокомандующий обратился к выстроившимся перед ним и замершим в волненье солдатам:

– Благодарю вас, воины, что не посрамили вы славного имени российских солдат! Что не ринулись вы алчущей толпой на рухлядь османскую, забывая при этом, что главная добыча воинства – мощь Отечества! Спасибо вам за викторию!

После Ларги отправляя реляцию Екатерине II с подробным описанием Ларгского сражения, Румянцев в числе иных отличившихся в бою упоминает и генерал-майора Вейсмана – единственного из генералов корпуса Баура. Именно с Ларги начинает восходить полководческая звезда лишь недавно произведенного генерала.

За Ларгу Вейсман получил орден Св. Георгия 3-го класса – самый почетный орден за всю историю России, даваемый исключительно лишь за подвиги на поле брани.

Новую славу, новые признания и новые награды принес Вейсману – как и всей армии – Кагул, одна из самых славных побед русского оружия на всем протяжении ХVIII века, наиболее крупная и значимая победа в русско-турецких войнах ХVIII – начала ХIХ века.

После Ларги русская армия двинулась вперед – стало известно, что великий визирь и главнокомандующий Залиль-бей ведет с собой войско в 150 тысяч человек. Отступать было некуда – в тылу русских находился хан, вновь усилившийся за счет турецких корпусов и доведший свое войско до 80 тысяч. У Румянцева был лишь один шанс – разбить неприятеля по очереди, не дав им соединиться, и разбить так, чтобы у противника уже более бы и не возникло даже мысли о сопротивлении. Кагул стал именно такой победой… И после Кагульского сражения Румянцев, обращаясь к солдатам, скажет: «Я прошел все пространство до берегов Дуная, сбивая пред собою в превосходном числе стоявшего неприятеля, не делая нигде полевых укреплений, а поставляя одно мужество и добрую волю вашу во всяком месте за непреоборимую стену».

Он имел на эти слова полное право. Русские во всех войнах с татарами и турками строили войско в одно каре, или в три, и в последнем случае ставили одно каре возле другого так близко, что четыре фаса, составляющие одну треть действующих войск, не могли принимать участие в сражении и своим огнем защищать друг друга, так же как и кавалерию, которая не могла держаться против превосходной турецкой конницы. Фронт каре прикрывался рогатками, артиллерия размещалась по флангам боевой линии и по углам каре, кавалерия – по флангам, обозы – внутри каре.

Румянцев совершенно изменил и образ войны и вид построения войск к битве. Он не ожидал турок, но искал их в поле и через это породил нравственную силу войска, заменявшую численность.

Он, разделяя свою армию на малые каре по две и три тысячи человек каждое, дал им быстроту и подвижность. Он помещал кавалерию колоннами за каре и артиллерию впереди каре, по флангам и в резерве. При удобном местоположении Румянцев мешал каре с колоннами. Иногда шел на неприятеля, построив войска в колонны, перестраивал их в походе при нападении кавалерии и даже отражал эту последнюю, имея в боевом порядке одни колонны, прикрытые густой цепью стрелков и огнем артиллерии, которая во всех сражениях, данных Румянцевым и подчиненными ему генералами, шла впереди и своим огнем, еще до удара в штыки, производила расстройство в рядах неприятеля. Так было и при Ларге, и при Кагуле.

Недаром поражаемые при каждой встрече губительным огнем русской артиллерии, турки приписывали свои неудачи прежде всего вероломным, по их понятиям, действиям русских войск: «Русские надеются на превосходство своей пальбы, против которой действительно не устоять никому… Но пусть только они не стреляют в нас, а выступят на бой с нами, как храбрые воины, с мечами в руках; тогда увидят они, на самом деле, могут ли неверные противиться мусульманам…» В сражении при Кагуле Румянцев разделил пехоту на пять каре, главное из которых насчитывало более пяти тысяч, остальные – приблизительно до трех. Это позволило подкреплять одни части армии другими, поддерживать в продолжение нескольких часов беспрерывный бой против многочисленных войск противника, сбить неприятельскую артиллерию концентрическим действием батарей и обойти турецкий лагерь с фланга.

Наградой за Кагул стал патент, подписанный Екатериной II и гласивший: «Известно и ведомо да будет каждому, что Мы Графа Петра Румянцева, который Нам Генерал-Аншефом служил, для его оказанной в службе Нашей ревности и прилежности, в Наши Генерал-Фельдмаршалы, тысяча седмь сот седмьдесятого года, Августа втораго дня Всемилостивейше пожаловали и учредили; якоже Мы сим жалуем и учреждаем, повелевая всем Нашим помянутого Графа Петра Румянцева за Нашего Генерал-Фельдмаршала, надлежащим образом признавать и почитать: напротив чего и Мы надеемся, что он в сем ему от Нас Всемилостивейше пожалованном новом чине, так верно и прилежно поступать будет, как то верному и доброму Офицеру надлежит. Во свидетельство того Мы сие Нашею Собственноюрукою подписали, и Государственною печатью укрепить повелели.

Дан в Санкт-Петербурге, лета 1770. Декабря 28 дня».

Благодаря в ответном послании императрицу за милость, Румянцев напишет: «Русские подобно древним Римлянам, никогда не спрашивают: сколько неприятелей, но где они?» Сражение при Кагуле – одна из самых славных побед русского оружия на всем протяжении XVIII века, наиболее крупная и значимая победа в русско-турецких войнах XVIII – начала XIX века. Оно блестяще завершило выдающийся поход Румянцева от Хотина к Дунаю.

Победы Румянцева при Рябой Могиле, Ларге и особенно Кагуле означали, что в развитии русской стратегии рутина, господствовавшая в ней ранее и преодолевавшаяся уже в годы Семилетней войны – прежде всего в кампании 1759 года, – теперь успешно преодолевалась. Последовательные, целеустремленные, проникнутые от начала до самого конца наступательным порывом, завершенные разгромом главных сил армии противника, решения и действия Румянцева приводят к выводу, что с этого времени на передний план выступают принципиально новые методы ведения военных действий, методы активной стратегии, основная цель которой – сокрушение живой силы и быстрый разгром противника.

Наступательная стратегия Румянцева сочеталась с наступательной тактикой. Тактическая оборона господствовала еще и в войсках Голицына в сражениях 1769 года. Именно поэтому Рябая Могила, Ларга и Кагул и ознаменовали собой резкий поворот в тактических взглядах и практике ведения боя русскими войсками.