сильно расходились в определении положения флотилии на земной поверхности посреди неотличимых друг от друга в любой момент плавания морских пейзажей. Поэтому ежедневно по возможности нужно было проводить совещания по определению истинного положения. Другие методы поддержания контакта между судами оставались стандартными: все должны были следовать за фонарем флагмана; если бы один корабль отбился от остальных, Магеллан должен был ждать его в заранее условленной точке рандеву впереди по маршруту в течение месяца; после этого флотилия двигалась бы дальше, оставив сообщение под грудой камней, увенчанной крестом, на тот случай, если бы заблудившийся корабль все же прибыл позже. Разумеется, все это требовало, чтобы все капитаны и штурманы заранее знали намеченный маршрут, что никак не соответствовало поведению Магеллана.

В указаниях отчетливо виден один из величайших страхов короля, заключавшийся в том, что Магеллан может нарушить соглашения с Португалией, проигнорирует Тордесильясский договор или просто откровенно пересечет антимеридиан. «Наше первое поручение и приказ, – писал король в последний день февраля 1519 года Магеллану и Фалейру, – состоит в том, что вы должны уважать линию демаркации и ни под каким видом, под угрозой суровой кары, не посещать какие-либо районы земель или морей, выделенных Светлейшему королю Португалии и принадлежащих ему»[359]. По прибытии на Молуккские острова путешественники должны были «водрузить знак с нашим гербом»[360] и указать разницу в широте и долготе между новообретенными королевствами и владениями Испании[361]. «Прежде всего, – настаивал король, – нужно уважать владения и демаркационные линии короля Португалии»[362].

Далее следовали подробные инструкции насчет того, что еще нужно будет сделать по прибытии. Право Магеллана на заключение договора с местным правителем или правителями ничем не ограничивалось:

И когда вам посчастливится прибыть в земли и острова Пряностей, вам нужно будет заключить договор о мире и торговле с королем или властителем этой земли на тех условиях, которые, на ваш взгляд, будут наилучшим образом отвечать нашим интересам и выгодам. Поскольку в данном случае я уверен, что вы сделаете все возможное для этого, то я не накладываю никаких ограничений на ваши действия, так как считаю, что вы имеете все возможности справиться как можно лучше, учитывая тот опыт, который имеется у вас в этих вопросах[363].

Хуану де Картахене и его помощникам Луису де Мендосе и Антонио Коке поручалась торговля с целью получения наилучших условий приобретения специй и других продуктов, а также ведение записей всех операций. По возвращении судов домой нужно было провести оценку доходов экспедиции и распределить их пропорционально между спонсорами и участниками, а некоторые суммы, как то обычно делалось в предприятиях, где многое зависело от Бога и счастливого случая, резервировались для пожертвований религиозным организациям – монастырю Сантьяго в Севилье и Нуэстра-Сеньора-де-ла-Виктория в Триане, на другом берегу реки, а также для выкупа христианских пленников, которые удерживались неверными ради выкупа.

Участники экспедиции могли также, вероятно, по пути открыть до того неведомые и никому не принадлежащие земли, поскольку они должны были пройти на юг вдоль побережья Южной Америки дальше, чем предыдущие путешественники, а затем и пересечь совершенно неизвестное к тому времени «Южное море». В этих землях они должны были зафиксировать «все, что может служить нашим интересам», и взять образцы всех потенциально полезных товаров[364]. Перед обычными ритуалами принятия новых земель во владение – поднятием королевского знамени и записью события в журнал – следовало предпринять необходимые меры предосторожности. Перед высадкой нужно было отправить послов на берег для переговоров с туземцами. Магеллан должен был рисковать собственной персоной в переговорах только в случае крайней необходимости и только взяв предварительно заложников. Затем, обращаясь к местному вождю, «в знак мира и в качестве гарантий безопасности вы должны сообщить ему, что в наших традициях установление на открытой земле столба с нашим гербом, в качестве гарантий безопасности, и что обязанность его и его людей – содержать этот столб в хорошем состоянии»[365].

Если бы Магеллан нашел уже торгующих на новой территории языческих купцов, ему следовало попытаться вступить с ними в переговоры по поводу устраивающих всех условий торговли. Если бы они отказались, он должен был предупредить их не вести дела без разрешения короля Испании (sin nuestra licencia). Если бы они не подчинились, он имел право захватить их самих, их суда и товары[366].

Мусульманских купцов, прибывших из-за пределов зоны влияния Испании, нужно было брать в плен ради выкупа, обмена или продажи в рабство – на основании принципов «справедливой войны». Испанская корона никогда не начинала войну, не найдя предварительно для нее причины, с чем неизменно справлялись придворные юристы и теологи. Но Магеллану предписывалось: если ему нужно будет взять в плен вражеские корабли и принять на борт пленников с территорий вне испанской зоны влияния, обращаться с ними следовало хорошо – ради установления добрых коммерческих отношений в будущем: «Хорошо будет, если вы будете обращаться с ними достойно, объясните им причины, по которым вы отбираете корабли, а именно что они принадлежат к людям, с которыми мы не желаем устанавливать мир и торговые отношения»[367].

Если бы эти люди оказались склонными к торговле с Испанией, их нужно было распустить по домам, вернув все товары, «чтобы они знали, что не в наших намерениях причинять вред тем, кто желает установить с нами мирный договор и обмениваться товарами»[368]. Напротив, команды пиратских кораблей «нужно было захватывать в плен по принципу справедливой войны и проявлять к ним при необходимости определенную жестокость, чтобы показать пример другим и отвратить их от этого занятия»[369]. Магеллан (вместе с Фалейру еще до его отстранения) имел право выбрать определенные пункты возможной добычи: драгоценный камень стоимостью 500 дукатов (около 300 000 мараведи), если таковой будет в наличии, или товары на ту же сумму, а также 3 % от всей добычи, превышающей 10 000 дукатов. Десятая часть оставшейся добычи или стоимости захваченного груза отводилась опять-таки монастырям Сантьяго и Ла-Виктория.

Корона, как обычно, заботилась о том, чтобы высокое моральное положение Испании перед Богом и церковью не пострадало из-за дурного обращения с местными жителями, которых могли встретить путешественники. В инструкциях короля постоянно подчеркивается, что с indios, как испанцы обычно называли всех аборигенов подряд, нужно обращаться хорошо. Самая распространенная причина конфликта – защитные меры туземцев, которые испанцы часто принимали за оскорбление или непростительную наглость, – не должна была становиться основанием для насилия: «И даже если кому-то из ваших людей будет нанесена какая-либо обида, да не будут туземцы в ответ обижены вами»[370].

Указания призывали уважать