игр, который он провел в Оффиции, особенно партии против своего главного противника, Эвандера. – Хочешь попробовать?

Девушка согласилась, но ее попытка не увенчалась успехом.

– Да, требует тренировки!

– Тебе удалось поймать сразу две костяшки! Неплохо! – подбодрил Андреа. – Хитрость в том, чтобы контролировать их движение в броске, чтобы они не разлетались в разные стороны.

Следующие полчаса Андреа демонстрировал девушке все существующие трюки: мост, колодец, омлет, голову мертвеца… Он подсказывал ей во время пробных бросков, давал советы о том, как лучше выполнять ту или иную фигуру. Он нежно взял ее за руку, дав почувствовать движение пальцев. Более и менее удачные движения вызывали у обоих смех. Андреа подумал, что, пусть он и не зарабатывает деньги, вечер в игровом доме выдавался на редкость приятным. Ему всегда нравилось учить и видеть радость от успехов в глазах учеников.

– Получилось, – обрадовалась Пелагея, когда ей в седьмой раз удалось выкинуть голову мертвеца.

– Молодец! Тем более что тебе удалось выбросить комбинацию из такой необычной позиции! Красивый бросок. Теперь ты вполне можешь играть вместе с отцом.

– Полагаю, ему неинтересно играть со мной, а интересно заполучить деньги других игроков… – она чуть ослабила ворот, что охладить шею и декольте.

– Мне кажется или здесь очень душно?

– Жар от огня и правда довольно сильный, – согласился Андреа.

Запахи кухни, алкоголя и пота добавляли дурмана атмосфере заведения. Пелагея сказала:

– Я хочу подышать. Думаю, отец выживет без меня пять минут. Пойдешь со мной?

Андреа кивнул головой и последовал за девушкой на улицу. На Фаос опустилась ночь, холодная и беззвездная. За отсутствием снега город укрывался периной облаков, которые по утрам стелились по булыжникам и крышам влажным туманом. Чуть дальше несколько горожан столпились вокруг бродячего кукольного театра.

Едва выйдя из игрового дома, Пелагея прижалась к Андреа, под предлогом того, что ей холодно. Такая близость смутила юношу, но он не оттолкнул девушку. Некоторое время они прислушивались к смеху зрителей. После она повернулась к юноше, требуя внимания. Андреа вопросительно посмотрел на нее. Поняв, что Пелагея собирается его поцеловать, он отшатнулся.

– Что ты делаешь? – воскликнул юноша.

Сбитая с толку Пелагея засмущалась и, заикаясь, спросила:

– То, на что ты рассчитывал, придя сюда?

– Я не понимаю, – сказал Андреа.

– Ты здесь за тем же, за чем и я, – ответила девушка.

– Не понимаю, что ты хочешь этим сказать!

– Ты ищешь невесту.

– Я не преследовал такой цели, – возразил он.

Пелагея начала раздражаться и отошла в сторону, чтобы высказать Андреа свои чувства:

– Ты же не думаешь, что я поверю, будто ты пришел сюда просто поиграть! Поиграть! Ты слишком молод, чтобы изображать ворчливого одиночку, играющего в кости! Ты воспользовался возможностью взять меня за руку. Я поняла твой намек, – сказала девушка.

– Дело совсем не в этом!

– Ты здесь совсем один… Ты из Оффиция, не так ли? Вы выходите, только чтобы найти себе партнера. Для брака.

– Меня не интересует партнер. Ни партнер, ни партнерша, если уж на то пошло! – возразил Андреа.

– И… даже просто для удовольствия? – удивилась Пелагея.

– Меня не интересует.

– Что значит «не интересует»? Всех интересует! Целоваться, веселиться! Желание, удовольствие… Мы уже почти взрослые! И можем получать удовольствие. Да… всем это нравится. Особенно мужчинам!

– В том-то и дело, что нет! Меня все это не интересует! Я никогда этим не интересовался и не уверен, что когда-нибудь заинтересуюсь! Мне бы хотелось завести друзей. Но все остальное мне совершенно безразлично.

Слова Андреа ошеломили девушку, а затем она произнесла фразу, от которой сердце Андреа сжалось:

– Ты и правда ненормальный.

Андреа почувствовал, как у него задрожали ноги. Что-то внутри него надломилось. Это разбился сосуд с правдой, которая уже давно болталась у него под носом и от испарений которой у него слезились глаза. Эмоции захлестнули юношу. Пелагея вдруг растерялась, сожалея о том, что произнесла эти слова.

Андреа все же сумел выговорить:

– Прости, что разочаровал тебя, Пелагея. Это был прекрасный вечер. Развлекайся за игрой в кости. Мне было приятно познакомиться с тобой.

– Андреа, подожди!

Она попыталась схватить юношу за руку, но он вырвался. Андреа отошел в небольшую толпу, которая образовалась у театра марионеток, и скрылся в ней. Пелагея последовала за юношей, пытаясь разыскать его, однако ее усилия оказались тщетными. Девушка не знала, что он натянул маску, только оказавшись в толпе. Незаметно для окружающих он сделался Присциллой – юной девушкой, которую он годами играл на заданиях, где требовалось изображать женственность и невинность. Но даже в маске Андреа не мог остановить слез.

Он плакал на всем пути до Оффиция, волоча бледные ноги Присциллы по холодной пыльной дороге. Сандалии болтались у нее в руке, а фонарь напоминал одинокого мотылька, заблудившегося во мраке ночи. Девушка шла мимо кипарисов, совершенно повесив нос. Все ее существо свернулось в комок, пытаясь защитить разбитое сердце.

Пелагея не хотела обидеть Андреа, но невольно озвучила его самый большой страх.

Он был ненормальным.

Когда Андреа вернулся в Оффиций, сестра Агнесса, как и всегда по вечерам, подбивала счета. Она хотела невинно поинтересоваться, сыграли ли его ставки, но, подняв голову, сразу передумала. Не говоря ни слова, сестра подошла к Присцилле и попыталась утешить ее. Глаза Андреа все еще оставались красными от слез, и ему понадобилось некоторое время, чтобы выдохнуть вопрос:

– Я правда ненормальный?

– Нормальных не существует, – ответила Агнесса. – Особенно в глазах Света.

– Ненавижу Свет! – воскликнул Андреа.

– Святотатство, Андреа! Нельзя так говорить!

– Ненавижу Культ! Ненавижу то, что мы отличаемся от остальных! – раздраженно прошипела Присцилла. – От чего именно нас освобождают? От свободы путешествовать! Думать! Любить, любить свободно! Без оглядки! Я не хочу жениться! И в Культ вступать не хочу! Я… хочу, чтобы меня оставили в покое! Кто я? Андреа? Вильнюс? Присцилла? Кто-то еще? Почему другие всегда решают, какую маску мне надеть, чтобы меня приняли? Найдется ли кто-то, кто примет их все? Поймет и будет уважать? Если общество состоит только из людей, которые ждут, что мы последуем выбранному ими пути, то я не хочу в нем жить!

Голос Присциллы надломился от крика. Все ее существо отозвалось тупой глубокой болью. Юношу поглощал не Свет, а собственная обида. Сестра Агнесса разделяла его справедливый гнев и не собиралась отчитывать. Она терпеливо ждала, пока Андреа успокоится.

– Я хочу попросить у тебя прощения, – сказала Агнесса.

В глазах Присциллы промелькнуло удивление.

– Это ведь я предложила тебе пойти в город. Думала, тебе это будет полезно. Я ошиблась… – признала Агнесса.

– Вы посоветовали то, что казалось вам нормальным, сестра Агнесса. Только вот я ненормальный!

– Прекрати, Андреа.

Он взяла лицо Андреа в ладони и заставила девушку посмотреть себе в глаза.

– Норма и есть проклятие. Отличия делают вас совершенными, такими, какие вы есть. И поэтому я забочусь о вас… Чтобы взрастить отличия, которые придают вам уникальности. Те, кто не ценят вас, слепцы, проходящие мимо главного сокровища человечества.

За авторитарностью и бескомпромиссностью