У самых ворот Сергея поджидал сюрприз. Один из охранников, не обращавший все дни на него ни малейшего внимания, внезапно козырнул и, обратившись по званию, сообщил, что «товарища старшего лейтенанта госбезопасности» ожидает посетитель. Пустельга тут же подумал об Иванове, но мгновенно сообразил: тот не станет появляться днем, вдобавок при свидетелях. Оставалось поспешить во двор. Там было пусто, больных уже завели в здание, но неподалеку от входа Пустельга заметил незнакомца. Высокий крепкий мужчина лет сорока в знакомой форме. «Лазоревый»… Посетитель заметил Сергея, пригляделся и быстро направился в его сторону.

Да, это был «лазоревый», притом в немалых чинах. Четыре шпалы – полковник, то есть капитан государственной безопасности. От Иванова? Сергей почувствовал опасность. Впрочем, едва ли «лазоревого» – прислал Агасфер: не в его стиле. Тогда что ему нужно?

– Вы – майор Пустельга? Сергей Павлович?

– Я… – Он чуть было не подтвердил, но в последнюю секунду вспомнил: никакого Пустельги нет! Пустельга – точнее, враг народа Пустельга – во всесоюзном розыске…

– Прошу прощения, товарищ капитан госбезопасности. Я – не Пустельга. Я…

– Ах да… – На немолодом загорелом лице мелькнула улыбка. – Прошу прощения, товарищ Павленко… Разрешите представиться: полковник Фраучи, командир спецотряда осназ «Подольск».

Название грозного спецотряда оставило Сергея равнодушным. Не похоже, чтобы Фраучи собирался арестовать беглого врага народа. Что, в таком случае, ему нужно?

– Товарищ майор, у меня к вам разговор… личный…

– Слушаю вас, товарищ полковник! Мелькнула догадка: они были знакомы раньше. Почему бы и нет? Он выжидательно поглядел на Фраучи, но тот не торопился. Сергею даже показалось, что полковник не знает, как начать.

– Сергей Павлович, на меня возложено некое поручение… – Фраучи замялся. – Трудность в том, что придется говорить о человеке, которого вы, очевидно, не помните…

Вот оно что! Сергей сразу же помрачнел. Еще один кусочек его настоящей жизни. Похоже, не самый лучший…

– К сожалению, лишен возможности объяснить вам суть, сам теряюсь в догадках. В общем, речь идет о девушке, ее звали Вера Анатольевна Лапина…

Фамилия ничего не говорила, и Сергей почувствовал себя совсем невесело. Как он должен реагировать? Конечно же, не спрашивать: «Я был с ней знаком?» Ясно, был, иначе полковник не завел бы об этом речь…

– В общем, скажу как есть… – Фраучи покачал головой. – Вера Лапина умерла два дня назад. Перед смертью она велела найти вас и передать… Точнее, не так… Она просила, чтобы вы простили ее.

– За что? – вырвалось у Пустельги. Он ожидал всякого, но слова полковника все же поразили. Вера Лапина, которую он не помнил… В чем она виновата перед ним?

Полковник не спешил с ответом. Достав пачку «Иры», он долго выбирал папиросу и наконец закурил. Похоже, разговор давался ему нелегко.

– Я уже говорил вам, Сергей Павлович, подробней не знаю. В последние недели Вера была почти все время без сознания, бредила. Вначале мы думали, что старший лейтенант Пустельга – плод ее фантазии. Но она все время повторяла, чтоб мы нашли вас, иначе она не успокоится даже там… Три дня назад, за день до ее смерти, мне на глаза случайно попалось объявление о розыске – ваше. Остальное несложно:

я поинтересовался результатами, и вот… Проследить майора Павленко оказалось просто. В общем, я передал вам, Сергей Павлович, что она просила. Остальное – уже ваше дело…

– Постойте! – Пустельга испугался, что Фраучи сейчас уйдет, так ничего и не объяснив. – Товарищ полковник? Я же действительно ничего не помню! Помогите мне… пожалуйста… Ведь вы, наверно, выясняли не только обо мне?

Фраучи вновь не стал торопиться с ответом. Было заметно, что он колеблется.

– Хорошо… – Недокуренная папироса улетела в сторону. – Думаю, вам лучше знать. Факты таковы: старшего лейтенанта Пустельгу разыскивают за измену родине, шпионаж, а также… – он на секунду замялся, – по подозрению в убийстве актрисы Камерного театра Веры Анатольевны Лапиной…

Пустельга сумел сдержаться, следовало дослушать до конца. Прохор Карабаев не сказал ему об этом. Хотя нет, он намекал на какую-то уголовщину. Что за чушь! Но что же произошло на самом деле?

– Из того, что говорила Вера, я понял, что она считает себя виновной в случившемся с вами. Если верить ее словам… Хочу предупредить, товарищ майор, она бредила, совсем необязательно, что это правда… Но могло быть так: ее использовали, чтобы подобраться к вам поближе, а затем убрать и скомпрометировать. В общем, так и было сделано. Вера не могла простить себе, хотя она… Она действовала, по сути, в бессознательном состоянии… Но все равно…

В голове все смешалось: неизвестная ему девушка, обвинение в убийстве… Но ведь…

– Товарищ полковник! Но ведь Вера Лапина умерла два дня назад! Фраучи кивнул:

– Вы меня поняли. Тогда, в ноябре, ее не убили – но сделали нечто худшее. Насколько я понял, то же, что и с вами…

И тут до Сергея дошло: болезнь, открытая молодым земским врачом! Вера была в бессознательном состоянии…

– – У нее была болезнь Воронина?

– Да… Ей ввели ВРТ в очень большой дозе. Организм не выдержал, хотя, быть может… – на секунду он замолчал, затем вздохнул, – это к лучшему. В таком состоянии ее использовали – она даже ничего не знала. Как я понял, Вера искала у вас защиты и вы действительно ей помогли. Потому она считала себя предательницей. Жаль, что Вера не потеряла память. Она прожила бы последние месяцы спокойнее… И еще… Мне кажется, вы были ей небезразличны…

Сергей не знал, что ответить. Он мог лишь одно – запомнить все, чтобы потом попробовать разобраться. Разобраться, выяснить – и узнать правду…

– Спасибо, товарищ полковник… – наконец выговорил он. – Ее… Веру Анатольевну… конечно, не в чем обвинять. Я ведь и сам не помню, что было со мною почти два месяца… Фраучи кивнул:

– Да, эта дрянь ВРТ действует по-разному, но губит всех. К счастью, вы отделались легко, Пока, по крайней мере. Пустельга недоверчиво посмотрел на полковника. Сам он думал иначе. Впрочем, «пока» звучало достаточно многозначительно.

– Извините, товарищ полковник, вы врач?

– В некотором роде. – На бледных губах Фраучи мелькнула горькая улыбка. Скажем так – имею опыт. Сейчас ваш организм быстро меняется. Через пару месяцев наступит кризис… Ну, думаю, вам тут помогут…

– Погодите! – Пустельга даже подался вперед. – Что вы имеете в виду?

Фраучи покачал головой:

– Лучше не стоит… Кое-что вы видите сейчас: организм перестает воспринимать обычную пищу, меняется формула крови… Но с этим можно жить. В этой больнице неплохие специалисты… Ну, желаю всего наилучшего!

Полковник приложил руку к фуражке и быстро зашагал к воротам, словно опасаясь, что Сергей спросит его еще о чем-то. Этого можно было не опасаться, Пустельга чувствовал себя настолько растерянным, что просто не представлял, о чем можно еще узнать у командира «Подольска». Ему вполне хватило услышанного. Мозаика постепенно складывалась – камешек к камешку, – но рисунок выходил слишком ужасным. Сергей медленно побрел ко входу. Надо добраться до палаты, лечь ничком на кровать, полежать часа два, а затем – думать, думать, думать…