И сейчас, когда пираты, угрожающе потрясая кулаками,спустились к отмели, где разыгралась эта стремительная трагикомедия, Каузакуспокоил их несколькими словами.

Видя, что они всё ещё колеблются, Блад для ускоренияблагоприятной развязки добавил:

— На нашей стоянке вы можете получить свою долю добычис захваченного нами «Сантьяго» и поступить с ней по своему усмотрению. Каквидите, я поступаю честно.

И в ответ на эти слова пираты одобрительно зашумели.Сопровождая Блада, они вместе с обоими пленниками пересекли остров и пришли кстоянке «Арабеллы».

Во второй половине дня, после раздела добычи, они бырасстались, если бы Каузак, по настоянию своих людей, избравших его преемникомЛевасёра, не предложил капитану Бладу услуги всей французской команды.

— Хорошо, я согласен, — ответил Блад, — но толькопри обязательном условии: вы должны помириться с голландцами и вернуть им бригвместе с грузом.

Условие было принято без колебаний, и капитан Бладотправился к своим гостям — детям губернатора Тортуги.

Мадемуазель д'Ожерон и её брат, освобождённый от верёвок,сидели в большой каюте «Арабеллы».

Бенджамэн, чёрный слуга и повар Блада, поставив на стол винои еду, уговаривал их поесть. Но они ни к чему не притронулись.

В мучительном замешательстве сидели брат и сестра, полагая,что их спасение было лишь сменой огня на полымя. Наконец мадемуазель д'Ожерон,измученная неизвестностью, бросилась на колени перед братом, умоляя его опрощении за все страдания, которые она причинила ему своим легкомыслием.

Однако её брат не был склонен к снисходительности.

— Надеюсь, ты наконец поймёшь, что ты натворила. Сейчастебя купил другой пират, и ты принадлежишь ему. Надеюсь, тебе тоже это понятно…

Он мог бы сказать и больше, но умолк, заметив, что дверькаюты приоткрывается. На пороге стоял капитан Блад. Он пришёл сюда после того,как закончил расчёты с людьми Левасёра, и хорошо слышал последние словад'Ожерона. Поэтому его не удивило, что мадемуазель д'Ожерон, увидев своегонового хозяина, вздрогнула и сжалась от страха.

Сняв шляпу с пером, Блад подошёл к столу.

— Мадемуазель, прошу вас успокоиться, — сказал онна плохом французском языке. — Здесь, на борту «Арабеллы», с вами будутобращаться со всем подобающим вам уважением. Как только наши корабли выйдут вморе, мы направимся на остров Тортуга, чтобы отвезти вас к отцу. И забудьте,пожалуйста, о том, что я вас купил, как сейчас говорил вам ваш брат. Чтобыизбавить вас от опасности, я вынужден был подкупить банду негодяев и убедить ихвыйти из повиновения ещё большему негодяю, который руководил ими. Если найдётенужным, считайте данный мной за вас выкуп дружеским займом.

Девушка, не веря своим ушам, изумлённо смотрела на него, аеё брат даже привстал от удивления.

— Вы серьёзно это говорите?

— Вполне! Хотя такие слова вы услышите не часто.Я — пират, но я не могу поступать так, как Левасёр. У меня есть своёпонятие о чести и своя честь… или, допустим, остатки от прежней чести. —И, перейдя на деловой тон, он добавил: — Обед будет подан через час.Надеюсь, вы окажете мне честь отобедать со мной. А пока мой Бенджамэнпозаботится о вашем гардеробе.

И, поклонившись, он повернулся, чтобы уйти, но мадемуазельд'Ожерон остановила его громким восклицанием:

— Капитан! Месье!

Блад повернулся, а она, медленно приближаясь к нему и глядяна него со страхом и удивлением, сказала взволнованно:

— Вы благородный человек, капитан!

— О, мадемуазель, вы преувеличиваете моидостоинства, — улыбнулся Блад.

— Нет, нет! — горячо воскликнула она. — Выблагородный, вы настоящий рыцарь! Я очень виновата в том, что произошло. Ядолжна вам рассказать… Вы имеете на это право.

— Мадлен! — закричал её брат, пытаясь удержать её.

Но ей трудно было сдерживать свою пылкую благодарность,переполнявшую её сердце. Внезапно она упала перед Бладом на колени, схватилаего руку и, прежде чем он успел опомниться, поцеловала её.

— Что вы делаете? — воскликнул он.

— Пытаюсь искупить свою вину. Мысленно я обесчестилавас. Я думала, что вы такой же, как и Левасёр, а ваша схватка с ним — этодрака шакалов. На коленях умоляю вас — простите меня!

Капитан Блад взглянул на неё, и мгновенно промелькнувшаяулыбка зажгла огонёк в его светло-синих глазах, которые будто засветились наего смуглом лице.

— Не нужно, дитя моё, — мягко сказал он, поднимаяеё. — Ведь ваша мысль обо мне, в сущности, была совершенно правильной.Иначе вы и не могли думать.

Он пытался уверить себя, что, вызволив молодых людей изневоли, совершил неплохой поступок, и тут же вздохнул.

Его сомнительная слава, так быстро распространившаяся вобширных границах Карибского моря, несомненно, дошла уже до Арабеллы Бишоп. Онбыл убеждён, что она относится к нему с презрением, считая его таким жемерзавцем, какими являлись все прочие пираты. Он надеялся поэтому, чтокакое-то, пусть даже очень отдалённое, эхо сегодняшнего его поступка такжедокатится до неё и хоть немного смягчит её сердце. Он, конечно, скрыл отмадемуазель д'Ожерон истинную причину её спасения. Блад решил рискнуть своейжизнью, движимый единственной мыслью, что Арабелла Бишоп была бы довольна им,если бы смогла присутствовать здесь сегодня.

Спасение мадемуазель д'Ожерон, естественно, улучшило и безтого хорошие отношения между капитаном Бладом и губернатором Тортуги. Капитанстал желанным гостем в красивом белом доме с зелёными жалюзи, который д'Ожеронпостроил для себя к востоку от Кайоны, среди большого, роскошного сада.Губернатор считал, что его долг Бладу не ограничивается двадцатью тысячамипесо, которые тот уплатил за Мадлен. Умному и опытному дельцу не чужды были иблагородство и чувство признательности.

Француз доказал это различными способами, и под егопокровительством акции капитана Блада среди пиратов поднялись к зениту.

Когда пришло время оснащать эскадру для набега на Маракайбо,в своё время предложенного Левасёром, у капитана Блада оказалось достаточно илюдей и кораблей. Он легко набрал пятьсот авантюристов, а при желании мог бынавербовать и пять тысяч. Точно так же ему ничего не стоило вдвое увеличить исвою эскадру, но он предпочёл ограничиться тремя кораблями: «Арабеллой», «ЛаФудр» с командой в сто двадцать французов под начальством Каузака и «Сантьяго»,оснащённого заново и переименованного в «Элизабет». Это имя они дали кораблю вчесть английской королевы, во время царствования которой моряки проучилиИспанию так же, как сейчас собирался это сделать снова капитан Блад.