– Некоторые считают, что скоро наступит конец света.

– Да что ты говоришь? – проявил я интерес. Хотел добавить, что меня это не пугает, ведь я научился видеть в темноте, но я воздержался от того, чтобы высказать это вслух.

– Правду, Ник, я говорю правду. Хочешь верь, хочешь не верь, но ты редкий счастливчик, я открываю тебе правду.

– Ага. А про место, где никогда не бывает радости, ты мне тоже расскажешь?

– Не понял тебя?

– Да так, есть одна легенда, – отмахнулся я.

– То, что я тебе рассказываю, не имеет никакого отношения к легендам.

– Ну, это понятно…

– Да не будь ты слепцом! Сам посмотри, что с миром творится! Неужели ты считаешь, что это все нормально? – Миша допил пиво и громко стукнул днищем кружки по столу. – Есть «Организация», которая планирует если не уничтожить, то обезобразить наш мир до неузнаваемости!

– И что же ты предлагаешь со всем этим делать?

Миша хотел было что-то ответить, но я вышел из-за стола, взять по очередной кружке. Я вспомнил Станислава Валентиновича, вспомнил мой кубик в лесу и подумал, что наверняка работаю в самой цитадели зла. Все внутри клокотало, но нельзя было подавать вида, что меня это задевает, надо было держаться спокойно и постараться вытянуть из этого Миши побольше информации, вдруг все, что он говорит, не является полным бредом…

– Ты спрашивал, что я предлагаю? – спросил меня Миша, как только я поставил кружки на стол.

Я просто кивнул, делая большой глоток.

– Я предлагаю бороться! Бороться с нечистью! – Миша заговорщически оглянулся.

– Ага. Свергая правительство, сжигая и уничтожая заводы, убивая солдат… Я смотрю новости и краем уха слышал о ваших методах.

Миша вновь отрицательно замахал головой:

– То, что ты слышал, идет вразрез с интересами нашего «Единства». Это все исламисты и прочие радикалы, действия которых использует правительство, чтобы очернить наше имя.

– Да-да, ваше доброе имя.

– Именно так, наше доброе имя.

Миша посмотрел на меня так, что я решил воздержаться какое-то время от шуток.

– Сейчас я тебе скажу то, чего ты знать не должен. – Миша наклонился ко мне ближе. – Действия всех регионов координирует один человек. Наш лидер, тот единственный, кто может спасти мир.

– И кто же он? – Меня действительно заинтересовала эта таинственная личность.

Миша лишь хмыкнул и отпил пива.

– Ну, допустим, у вас есть некий таинственный лидер. Дальше-то что? Как он собирается спасать человечество?

– Все иронизируешь? Он считает, что есть некий катализатор, и если его уничтожить, то многое может измениться.

– Надеюсь, хоть в лучшую сторону. И что это за катализатор?

– Что или кто. – Миша пожал плечами. – Именно в этом и пытается разобраться «Знамя Единства».

– Так вот что Любовь ищет в лесу?

– Именно – у нас есть основание полагать, что в этом лесу таится разгадка.

– С чего это вдруг? – спросил я, хитро улыбаясь. Признаться, меня развлекал тот факт, что, скорее всего, бедолаги ищут мой куб.

– Мы перехватили кое-какие послания. Вот только…

– «Вот только» что?

– Вот только нам пришли указания оставить лес в покое. – Миша тяжело вздохнул и отпил пива.

– Как «в покое»?! – возмутилась Любовь.

– Сегодня я получил послание, в котором говорится, что лесом он займется сам лично.

– Да это же…

Ее губки надулись, она стала похожа на обиженного ребенка. Я не мог сдержать улыбки, глядя на нее.

– Так получается, что вы совсем близки к разгадке? – продолжил я расспрашивать.

– Получается, что так, – сказал Миша куда-то в пространство. – И вполне возможно, что новый мир потребуется организовывать заново.

– Вот значит как. Понятно…

Мы допили пиво и взяли еще, но пока мы опорожняли новые кружки, я столько раз посмотрел на часы и так демонстративно пропускал мимо ушей все реплики Миши, что, мне показалось, он испытал облегчение, когда допил напиток.

– Что-то мы засиделись! – хлопнул он в ладоши и потер руки. – Не знаю, как вас, а меня ждут дела.

– Я тоже пойду, пожалуй, – неожиданно подхватила Любовь.

А я-то рассчитывал, что мы уйдем вместе.

– Вот и отлично. Тебя проводить? – спросил у нее Миша.

– Если тебе по пути.

– Тогда пойдем.

Миша встал, накинул пальто, помог ей надеть куртку. Я сидел, после всего выпитого пива туго соображая, что происходит.

– Я вижу, ты парень что надо, – протянул мне Миша на прощанье руку, хотя я вроде не дал ему никакого повода так думать. – Приходи к нам на слет в понедельник. Оставить адрес?

– Нет уж, спасибо. Я по характеру одиночка, спасайте мир как-нибудь без меня, – пробубнил я, удивленно глядя на Любовь. Что-то начинало скрестись в груди, словно там проснулся осьминог, который, опираясь щупальцами, пытается выползти из моего тела на свободу.

– Пока, Ник, позвони мне, – тихо сказала она.

Я просто кивнул, шаря глазами по залу в поисках кого-нибудь, кто смог бы мне объяснить происходящее, но, увы…

Когда они уже были в дверях, я вскочил с места.

– Подождите! – подбежал я к ним. – Я, пожалуй, прогуляюсь с вами.

Они переглянулись, но ничего не сказали. Так, втроем, мы и отправились к ее дому. Шли мы молча – небо заволокло тучами, поэтому я развлекался тем, что смотрел, как оно переливается фиолетовыми оттенками, – наслаждение, доступное только мне. Внезапно тишину нарушил телефонный звонок – это был Мишин мобильный. Он немного отстал от нас, чтобы мы не слышали разговора, и о чем-то долго разговаривал. Наконец, он закончил разговор и догнал нас.

– Я же говорил, что меня ждут дела, – сказал он скороговоркой, – причем неотложные. Надеюсь, Ник, я могу возложить на тебя миссию доставить Любовь до дома?

Я коротко кивнул, хотя внутри меня все ликовало.

– Ну, ты подумай о вступлении. – Он протянул мне руку третий раз за вечер. – До понедельника, увидимся, – обратился он уже к Любе. – Пока, ребята.

Миша еще раз на прощание махнул нам рукой, развернулся в противоположную сторону и очень быстро скрылся из виду. Наступил момент, которого я ждал весь вечер, – мы остались с Любовью наедине. Мы можем болтать о чем угодно, ведь на свете столько разных тем на любой вкус! Столько разных тем, а мне не приходит в голову ни одна из них. Любовь тоже идет молча, и вот уже видна ее многоэтажка.

– Знаешь, я не умею принимать перемены, – невпопад ляпаю я, только лишь бы не молчать.