–Черт возьми, Фиона,– прохрипел он, и я снова оказалась в его объятиях. Пока мы, закрыв глаза, целовались, а я старалась избавить его от ремня.– Спальня,– прорычал Ник, зубами задевая мою нижнюю губу.

Он отнес меня в пустую темную комнату, в которой имелись лишь кровать и прикроватная тумбочка с маленькой настольной лампой, и опустил на постель. Разделся догола и накрыл меня своим телом. Серебристый лунный свет струился из окна, наполняя его глаза сиянием и отражаясь от серебра в ушах. Тьма скрывала твердые мышцы, но я чувствовала их, когда Ник прижимался ко мне.

До безумия хотелось почувствовать в себе его член без презерватива, но отголоски прошлого не давали расслабиться.

–Защита,– прошептала я.

Кивнув, Ник потянулся к ящику прикроватной тумбочки. Я услышала, как рвется фольга, и несколько мгновений спустя он вошел в меня. Казалось, что прошла вечность с тех пор, как я в последний раз чувствовала внутри себя его твердый член.

–Боже, Ник,– простонала я, когда он начал двигаться,– хочу еще… я…

–Ты,– прорычал он мне в шею,– только ты.

И пусть руки Ника были грубыми, толчки жесткими, но за всем этим скрывалась нежность. Я видела, насколько сильно он хочет меня. Не просто как мужчина обычно желает женщину. Нет. Он жаждал исключительно меня.

На пике наслаждения я выкрикнула имя Ника, ногтями царапая его спину и впиваясь каблуками в заднюю часть бедер. Я тоже не хотела нежностей. Его грубость заставляла меня чувствовать себя живой.

И я жаждала его освобождения. Освобождения от боли, которую он испытывал в прошлом, когда скитался из города в город и раньше, когда провел несколько месяцев в ужасной больнице. Теперь, когда знала о постигшей Ника участи, я желала забрать его боль. Обменять на экстаз, поскольку именно это он подарил мне. Благодаря его прикосновениям все, что происходило раньше, исчезло. Смылось стекающим с наших тел потом. С ним не было никакого коварства, только поцелуи и мольбы, от которых я чувствовала себя желанной. И неважно, насколько резко он двигался или как сильно ударился лбом об изголовье кровати.

Позже Ник принес в постель еще теплые блюда из ресторана, и мы поужинали, пользуясь одной вилкой на двоих. А закончив, отдались страсти, пока я не потеряла счет тому, сколько раз мое тело возносилось к небесам.

Уже перед рассветом я уткнулась лицом в шею Ника и держалась изо всех сил, пока он доводил меня до последнего сокрушительного оргазма, который оставил мне лишь одну мысль: «Боже помоги, я сейчас отключусь…». А когда сон настиг меня: «Я засыпаю».

Я проводил первую ночь в собственном жилище, и вмоей постели находилась Фиона. В данный момент лежала у меня на груди. Спала на мне, словно щит, закрывающий меня от натиска чужих жизней. Я же никогда нормально не спал.

Скользнул ладонью по ее спине – кожа была влажной от пота.

Поскольку у меня не имелось кондиционера, мы сбросили покрывало, и летняя жара погрузила нас в сонную дымку.

Мое жилище…

Честно признаться, смотреть тут было не на что, дешевая мебель и интерьер. Уже не мотель, но и не настоящий дом. Учитывая арендную плату в полторы сотни долларов в неделю, я мог остаться здесь на несколько месяцев. Благодаря выигрышу не беспокоился о деньгах.

«А что потом?»

Я посмотрел на Фиону. И пусть ответа я пока не нашел, но обрел покой. Тишину. Отсрочку от путешествия. К тому же у меня появилась девушка. Это больше, чем я когда-либо имел.

Пробудившись, Фиона повернула голову в мою сторону.

–Доброе утро,– поздоровалась она, одарив меня сонной улыбкой.

–Доброе.

–Давно проснулся?

–Нет, недавно,– ответил я.– Слишком жарко, чтобы двигаться.

–Кажется, ночью тебе это не мешало,– усмехнулась Фиона.

Пребывая в состоянии неги, я лениво улыбнулся и принялся перебирать ее волосы. Длинные пряди свободно скользили сквозь пальцы. Розовые, словно сахарная вата. Прикрыв веки, я увидел излучаемый Фионой свет.

«Великодушие, сострадание, доброта…»– отметил про себя.

–Почему?– расслабленно поинтересовался.

–Хм?

–Почему ты перекрасилась в розовый?

–Ничего примечательного.

–Мне любопытно.

Фиона отодвинулась от меня и легла на живот, приподнявшись на локтях.

–Когда я училась в начальной школе, учительница дала нам письменное задание. Попросила выбрать цвета и на каждый написать стихотворение. Стихи должны были описывать то, что на наш взгляд представляли цвета. К примеру, синий – цвет глаз, когда мне грустно. Красный – цвет заходящего солнца. Ну что-то в этом роде.

Приподнявшись немного выше, я оперся на спинку кровати. Мое сознание резко проснулось, словно меня окатили холодной водой. Не заметив моей отвисшей челюсти и широко распахнутых глаз, Фиона провела по завитушкам тату на моей груди.

–А какие выбрала ты?– спросил я.

–Розовый и золотой.

–Ты помнишь, что написала о них?

Она задумчиво наморщилась.

–Да. Не знаю почему, но запомнила почти слово в слово.

–Расскажи.

Фиона прошлась пальцами по изображению ловца снов на левой стороне торса, по перьям, бусинкам вдоль каждой нити, и продолжила свою историю.

–Розовый – волнение, которые испытываешь, открывая подарок на день рождения. Розовый – счастье, когда сидишь на переменке, а одноклассник предлагает тебе поиграть. Розовый – это то, что ты чувствуешь, когда обнимаешь плачущего, и заставляешь его чувствовать себя лучше.

От внезапного прилива эмоций я стиснул челюсти. У меня появилось странное ощущение дежавю. Раньше я не испытывал ничего подобного.

«Какого черта?..»

–Довольно мило, да?– проговорила Фиона, заметив мое смятение.– Когда собиралась перекраситься, я вспомнила о написанном и вроде как… не знаю… наверное, решила привнести это в свою жизнь. Что-то простое, делающее меня счастливой.

–А что насчет золота?– задал я вопрос, ощущая комок в горле.

–Как заявила я в семь лет, золотой – это запах картошки фри из «Макдональса».– Фиона смущенно рассмеялась.– Это отчасти правда, не так ли?

Я слабо кивнул.

–А что еще?

–Золотой – цвет утра нового дня, который все так же прекрасен. Золото это…– мило засмущавшись, она покачала головой.

Я осознал, что эта девушка подходит мне во всех отношениях. Все ржавое, сломанное во мне тянулось ко всему светлому и доброму в ней.