Шесть человек у него в обойме, но двое из них уже попали в список безвозвратных потерь. Хорошо, хоть с задачей успели справиться. Ну, ничего, Джек еще найдет подходящих ребят, выдрессирует их и натаскает на мокруху. Главное – самому остаться на плаву, а все остальное приложится.

С костылем под мышкой Туляк чем-то напоминал капитана Флинта. Такой же злой и коварный, та же разрушительная энергия в нем. У Флинта был один глаз, но так и Туляк мог стать сейчас инвалидом по зрению. Сотник хоть и не амбал по своей фактуре, но боксер знатный, в прошлом серебряный призер союзного чемпионата. А Туляк наезжал на него, как танк на амбразуру дота.

– А я говорю, киллер на тебя показал! – орал он.

Предъява предельно серьезная, поэтому братва напряженно молчала в ожидании кровавой развязки. Да и некому было осадить Туляка. Лобзик хмурил брови, пытаясь казаться крутым, но ему не хватало уверенности в себе. Не лидер он по своей натуре; может, потому Шварц и держал его в своих замах, чтобы Лобзик ненароком не сковырнул его с насиженного места.

Но Шварца вычеркнул из жизни другой человек; именно на него Туляк и тыкал сейчас пальцем.

– Вайс, на кого киллер показал?

– Сказал, что Сотник.

Увы, но Вайсу некуда было деваться. Или с Туляком или против всех. К тому же он не врал. Что было, то и говорил.

– Да гоните вы все! Не мог он такого сказать! – вскипал от возмущения Сотник.

– Гоним?! Да мы за киллером гнались! – работал на публику Туляк. – У нас один ствол на двоих, а у них автоматы! Мы шкурой своей рисковали, чтобы на тебя прогнать, да?

– Я не знаю, чем там вы рисковали, но киллеров наглухо завалили. Как они вам что-то могли сказать? – стоял на своем Сотник.

– Не они, а он! Сначала сказал, а потом склеился… Что, скажешь, так не бывает?

– Не бывает!

Страсти накалились до предела, но все-таки для Вайса стало неожиданностью то, что Туляк вдруг выхватил пистолет. И сразу же выстрелил Сотнику в живот. Толпа вздрогнула, но никто не попытался остановить Туляка. И тот, опираясь на костыль, навис над раненой жертвой.

– Ну, кто заказал Шварца? – орал он, глядя, как умирает Сотник.

– Сука… Ты еще ответишь… – от бессилия и боли простонал поверженный бригадир.

– Ну вот, подыхаешь, а говоришь… Ты Шварца заказал! Ты на его место метил!

Туляк выстрелил снова, на этот раз наверняка. Сотник дернулся и затих на веки вечные.

Только тогда Лобзик заговорил.

– Туляк, ты что творишь?

Голос у него ревущий, но вид растерянный и подавленный. Видно, что столь жесткая и быстрая расправа над Сотником произвела на него сильное впечатление.

– Я творю? Эта падла Шварца заказала, а я творю?! – набросился на него Туляк. – И это ты мне говоришь! Ты, который за Шварца должен был спросить?.. Ты должен был за него спросить! А почему я это делаю! А я тебе скажу почему! Потому что Шварц был для меня все! А для тебя он – ничто!.. А может, ты с Сотником сговорился? Может, вы заодно, а?.. Я же знаю, ты давно на место Шварца метил!

– Туляк, ты чо, в натуре, грибов объелся? Ты чо несешь? – оторопело посмотрел на него Лобзик.

Туляк шагнул к нему, а тот испуганно отшатнулся. А братва это видела и делала выводы. Еще один такой шаг, и Туляк сможет объединить под собой все три бригады Шварца. А больше и некому возглавить движением. Лобзик сдулся, Сотника больше нет, Шептун подавленно молчит.

– Пацаны! Так дела не делаются, – воззвал к братве Туляк. – Один захотел всех под себя взять, другой захочет, грызть друг друга начнем… Уже начали! Шварца завалили. Я с Сотника спросил. Лобзик мне тут что-то предъявляет… Да, не должен я был Сотника валить! Нельзя этого делать. Но я сделал! Потому что беспредел только так остановить можно! Только так… Вот что, по-твоему, я должен был сделать? – Туляк ткнул пальцем в первого попавшегося «быка».

– Ну, беспредел тормозить надо, – промычал тот.

– А ты что скажешь?

Туляк обошел человек пять, и все были согласны с ним. И только Шептун не хотел плясать под его дудку.

– Ты кто такой, чтобы что-то делать? Кто тебя на место Шварца ставил? Ты чего здесь пузыри пускаешь? – насел он на Туляка.

– Ты беспредел сам разводишь! – поддержал его Самопал, правая рука покойного Сотника и его приемник. – Надо по понятиям разбираться, а ты сразу мочить!

Самопал выглядел внушительно. Такой же боксер, как и сам Сотник, причем тяжеловес. Только не очень он в себе уверен, потому и говорит без нахрапа. Так, вступился за своего друга, выразил протест. И все-таки это какой-никакой, но бунт.

– Какие понятия? Мы с Вайсом слышали, кто Шварца заказал!

– А может, вы врете?

Вайс не хотел вмешиваться в конфликт. Отойти бы куда-нибудь в сторонку и оттуда наблюдать за развитием событий. Но, увы, у него свой кодекс чести. Пусть и бандитской, но чести. Он живет среди волков, и в этой жестокой среде обитания каждое слово имеет свой вес. И за слова здесь принято спрашивать. А его обвинили во лжи. И, увы, нельзя ему оставаться в стороне. Иначе он сам себя перестанет уважать, и другие будут держать его за дешевку…

Вайс неторопливо подошел к Самопалу, пристально посмотрел на него.

– Можем, врем?

Самопал стушевался, но не сдался.

– Врете!

Это уже чистой воды предъява. И спрашивать нужно немедленно, пока момент предельно острый.

Вайс ударил Самопала в солнечное сплетение. Пресс у Самопала мощный и прочный как бетон, и Вайс ощутил то чувство восторга, которое он испытывал всегда, когда под рукой в ударе ломался кирпич. Он пробил защиту, смял болевую точку, сбил дыхание, и Самопал слегка согнулся в поясе.

Правда, в себя он пришел очень скоро. Все-таки боксер, все-таки опыт у него и сила духа. Но Вайс остановил его, эффектным движением руки направив на него ствол пистолета.

– Эй, ты чего? – растерялся Самопал.

– А ты чего?

– Так нельзя!

– Запомни, мурло, я за свои слова отвечаю. А за чужие спрашиваю… Ты меня понял?

Пацаны с открытыми ртами смотрели на Вайса. Круто он смотрелся сейчас, и фурор смог произвести. Но все-таки он дал слабину. Надо было стрелять в Самопала, но он не стал этого делать. Нужно было идти до конца, но не смог он нажать на спусковой крючок.

– Да, понял, – подавленно кивнул Самопал.

Он признал свое поражение, и Вайс мог праздновать победу. Но все-таки он понимал, что этого недостаточно.

– Не вру я, – сунув пистолет за пояс, заключил он. – И что слышал, то и сказал.

– А если киллер соврал? – спросил Самопал.