Удары у Стыка сильные, боксерские, и увертывается он здорово, но все-таки Вайс поймал его на прием – выкрутил руку, подсечкой сбил с ног. А руку так и оставил в захват и выкручивал до тех пор, пока Стык не взвыл, умоляя о пощаде.

А к этому времени его бойцы обратили самопальских в бегство. Вайс отпустил Стыка и тот, проклиная всех и вся, побежал за ними. На этом бы все и закончилось, если бы кто-то из самопальских не достал пистолет. Грянул один выстрел, за ним другой. И Вайс тоже выхватил ствол, и остальные потянулась за волынами. Хорошо, к тому моменту враждующие стороны разошлись далеко, к тому же сумерки уже сгустились, и о точной стрельбе не могло быть и речи. Но шуму было много. А еще ранило одного бойца. Да и противник кое-кого потерял.

Стрельба мало-помалу стихла, самопальские убрались, раненого бойца увезли и на рынке воцарилась тишина. Но ощущение большой беды осталось. И чутье не обмануло Вайса. Пока они разбирались с рынком, самопальские захватили еще две точки – торговый ряд на Кутузовской и салон электроники на Советской. И люди Шептуна от них не отставали.

Сдаваться Туляк не хотел, и утром следующего дня Вайсу пришлось ехать на разборку. Сначала он отбил автосервис у Шептуна, затем – торговый ряд у Самопала, но при этом едва увернулся от пули. И самому пришлось стрелять.

Лично ему не нужно было ни то ни другое. Но весь ужас ситуации состоял в том, что ему нельзя было все бросить и уйти. Если впрягся, то нужно везти до конца. Или хотя бы до победы, чтобы затем с достоинством выйти из дела. Но Шептун и Самопал разошлись не на шутку. Они усилили натиск, и скоро вся оборона Туляка затрещала по швам.

Не трудно приготовить стейк с хрустящей корочкой, но куда сложней оставить этот кусок мяса сочным. Однако в «Ночной фее» повара что надо, и готовят здесь – закачаешься. И корочка у стейка хрустящая, и вкусно так, что Самсон ест и за ушами у него трещит. А еще рядом, на сцене крутится красавица Альбина. Это всего лишь прогонка номера, но старается она так, как будто зал набит до отказа. Впрочем, понять ее можно. Зал можно назвать пустым, если не считать Джека и Самсона. Но как их не считать, если они здесь основные?

– Клевая телка! – таращился на Альбину Самсон.

– Не то слово, – снисходительно усмехнулся Джек. – Хочешь убежать, а не получится. Догонит и… Хочешь быть изнасилованным?

– Я бы ей отдался, – расплылся в улыбке Самсон.

– Так в чем же дело?

– А, может, это твоя телка.

– С чего ты взял?

– Ну, она так на тебя смотрит…

– Как телка, она, может, и моя. Но как женщина – нет. Хочешь – бери, я не против… Хочешь, иди в приват, она тебя по полной обслужит. Только потом не жалуйся.

– Не буду… Клевые у тебя телки, – вдруг нахмурился Самсон. – И клуб конкретный ты себе отгрохал.

– Себе? Вообще-то, не себе отгрохал, а нам. Этот клуб на общаковых деньгах стоит…

– А на кого оформлен?

– Есть человечек… А что?

– Хотелось бы знать, что за человек.

– Может, ты и сам клуб хочешь поиметь? – напрягся Джек.

С безобидной темы Самсон вдруг съехал на скользкую дорожку. Как бы до беды не дошло.

– Ну, нет. Хотя…

– Что, хотя?

– Он же на моей территории, – выдал Самсон.

Хотя бы улыбнулся для приличия. Нет, серьезен как никогда.

– И что?

– А то, что я право на него имею.

– Ты имеешь на него право. Ты здесь почетный гость. Все девочки к твоим услугам…

– Девочки – это хорошо. Только тебя девочки почему-то не волнуют.

– Это ты о чем? – хищно сощурился Джек.

Захарчик и Юрай где-то неподалеку, только знак им подай, и они тут же снесут башку Самсону. Не хотелось бы здесь сырость разводить, но, если этот придурок не угомониться, придется радикально решать вопрос.

– Зачем тебе девочки, если ты к Оксане ездишь?

– И что с того?

– Она же с Кирзачом живет.

– Ну, и?..

– А Кирзач где?

– В Караганде.

– На том свете Кирзач. А ты на его месте. И Оксану его, гм, не забываешь. Дом ей построил…

– Хочешь сказать, что это я Кирзача сделал? Чтобы Оксану иметь?

– Ну, не только для того…

– Ты этого не говорил, а я не слышал, – благодушным тоном предложил Джек.

Самсон ответил не сразу. Похоже, он представлял, как предъявит ему в присутствии бригадиров. Вырос пацан из своих штанишек, в отцовские трусы влезть хочет. Как бы ни запутался в них, не удавился резинкой ненароком.

– Ну, хорошо.

Самсон сделал паузу. Но Джека на такую хитрость не возьмешь. Он и сам по этой части не дурак.

– А с Оксаной у меня ничего нет. И дом я ей не строил, – чуть ли не заискивающе улыбнулся Джек. – Я ей дом купил.

– А какая разница?

– Большая разница. Одно дело дом для бабы покупать, и другое дело – для братвы. А я для братвы дом купил. Там общак у меня, и она за этим общаком смотрит…

– Баба?! На общаке?!

– Во-первых, баба умная. Во-вторых, преданная. А в-третьих, на бабу никто не подумает.

– Действительно, я бы не подумал, если бы ты не сказал…

– Мне кажется, ты мне не веришь. Хорошо, сейчас мы поедем к ней, и я тебе все покажу. Прямо сейчас и поедем. Пусть Альбина немного подождет. Я ей скажу, что сегодня она спит с тобой. Или не хочешь?

– Там видно будет, – поднимаясь, пожал плечами Самсон.

Не до стриптизерши ему сейчас. Так Джек и думал о ней меньше всего. И говорить ей ничего не собирался.

Он действительно купил для Оксаны дом – хороший, двухэтажный. От центра, правда, далековато, зато там подвал глубокий, как раз то, что было нужно.

За два месяца в доме перестелили крышу, переставили окна, внутри сделали капитальный ремонт, и на мебель Джек денег не пожалел. Только Оксана не очень была довольна. Она хотела, чтобы он сделал ее директором «Краснополь-банка», но Джек заставлял женщину сидеть дома, смотреть за деньгами и ухаживать за двумя ротвейлерами, которых он взял для ее охраны. И для своей тоже. Фактически, это и его дом, ведь он бывал здесь очень часто, практически каждую ночь проводил с Оксаной. Неудивительно, что Самсон смог его выследить.

Не нравилось Оксане сидеть целыми днями дома, потому и Джека она встретила не очень приветливо. Хотя и предстала перед ним, как обычно, ухоженной, стильной. Не удивительно, что Самсон на нее загляделся.

Джек легонько обнял Оксану, чмокнул ее в губы.

– Вот видишь, у нас чисто деловые отношения. И никакого секса.