Они выглядят идеально собранным тетрисом - каждая фигура имеет свою форму, своего цвета, но уложенные в таком порядке, что составляют единое пестрое полотно. Даже Броневой, способный одним взглядом гнуть железо, не пытается переделать или продавить свою рыжую. И та сияет неизменно и счастливо, в собственном ритме... и только по собственному желанию льнет и прогибается.

- А ведь он мне в любви признался, - продолжает ныть Тома, - а я, представляешь, ни слова в ответ не могла сказать. Блеяла что-то веселое…

- Обидела?

- Обидела, - вздыхает, - Разъехались по домам как-то неловко. Вот ты что сказала своему миллионеру в ответ на признание?

- Ну… он мне  не говорил о любви.

- Как так? - подруга аж трубочку роняет изо рта. - Неужели у него тот случай, когда «я старый солдат, я не знаю слов любви»?

- Ну... Наверное.

- Ни ху.. себе. А тебе не кажется это странным?

Барабаню пальцами по столу.

Беспокоит ли меня это? Определенно, мне бы хотелось красивых слов и обручального кольца в несколько карат, но я достаточно уверена в нем и в его чувствах… Ок, чтобы подождать еще немного.

- Нет, - тем не менее уверенно отвечаю Томе, -  А что касается тебя... если бы я кому-то призналась, а в ответ услышала шутку, точно бы засомневалась, стоит ли быть с этим человеком. Так что думай скорее, согласна ли ты на пояс верности.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Да я и думаю, - вздыхает.

Я тоже думаю. И помогает мне в этом, как  всегда, наш волшебный лифт.

Нет, у меня там не случается волшебного признания и озарением меня тоже не накрывает, я просто слышу один диалог, который не отпускает меня и спустя несколько дней. И благодаря тому диалогу в один из перерывов решительно направляюсь на десятый этаж.

Чтобы потом не менее решительно узнать у Катерины, насколько свободен наш генеральный, и прийти к нему в кабинет с заявлением об увольнении.

Артем

Я смотрю на белый лист бумаги в полном замешательстве и не решаюсь даже  поднять взгляд на карамельку. Потому что у меня ощущение, что помимо слов «Прошу меня уволить по собственному желанию...», скоро на стол приземлятся ключи от моей квартиры и выпадет окровавленное сердце.

Мое.

Света осторожно сопит, а потом не менее осторожно спрашивает:

- Артем… ты чего так напрягся? Я всего-лишь уволиться хочу…

- Всего лишь?!! - шиплю.

Один лифт на двоих.

Возможность вытащить её из кабинета и пожамкать немного перед обедом.

Уверенность, что никто и никогда ее не обидит, пока я её не вижу…

- А что следующим шагом, а?

- М-м… выйти на новую работу?

Трясу головой. А потом встаю из своего Очень Начальственного Кресла, подхватываю карамельку и усаживаю на Очень Начальственный Стол.

И в лицо ей заглядываю.

- Почему, Свет?

- Потому что я хочу идти с тобой рука об руку, а не ехать на твоей спине. И дело вовсе не в деньгах, понимаешь?

Я понимаю. Но отказаться вот так…

- Артем, я знаю, тебе… уютно со мной вот так. И мне уютно. Но…

- Хочется ветра в лицо?

- Ага.

- А не теплым комочком под боком?

- Угу.

Смеется. А я выдыхаю.

Теплым комочком под боком она, между прочим, всю ночь и провела.

- И ты уже выбрала новую работу?

- Да. Несколько дней назад в лифте…

- …может сделать тот лифт только нашим? систему карточек ввести.

- … я услышала разговор…

- … надо сказать, чтобы музыку там включали погромче.

- …о том что требуются сотрудники в благотворительный фонд - координаторы различных направлений.

- … а ведь можно и собственный фонд создать, на базе «Форса» - тебе пойдет.

- … и сходила туда на собеседование. В нашем здании, на десятом. Знаешь… мне понравилось. Это не про балы с мишурой и громкие случаи. Это про идеи, обучение, коробки храбрости, грамотную организацию волонтеров и конкретную помощь.  Две комнатки, набитые коробками и людьми, звонки и постоянство перемен.

- Как в самолете? - начинаю улыбаться.

Хихикает.

- Ага.

А потом обхватывает своими маленькими ладошками мое лицо и серьезно спрашивает:

- Отпустишь?

Разве её удержишь? Пусть мне и хочется порой посадить карамельку в сумку, я понимаю - долговременные отношения двух взрослых людей строятся не так.

Вздыхаю и киваю, уточняя ревниво:

- Но на работу мы будем ездить вместе?

- Да.

- И это все не потому, что я тебе надоел?

- Нет.

- И ты знаешь, что по закону тебе придется две недели отработать? - ворчу. Хотя понимаю, что не буду я ее заставлять… по закону. Но карамелька меня удивляет.

- Знаю, - кивает и смотрит на меня честно-честно. - Именно поэтому я пришла с заявлением не к своему непосредственному начальнику,  а к самому… большому.

И начинает медленно расстегивать пуговицы на своей блузке.

Сглатываю. Потому что в штанах я и правда становлюсь неимоверно большим. И меня продолжает распирать, ведь карамелька, ничуть не смущаясь, облизывает губы и хрипло шепчет:

- Я же помню, Артем Витальевич, что вы обещ… угрожали наказанием, если я еще накосячу. Признаюсь… накосячила я ужасно. Хуже чем кто-либо -  увольняюсь. Вот.

Меня начинает потряхивать.

- Боюсь, что за раз мне это не исправить… - продолжает Света, легко соскальзывает вниз, становясь на колени передо мной и реализуя одну из моих фантазий, которую я, как ни странно, не воплощал еще ни разу. - Позвольте показать вам, как я виновата, - ведет рукой по ремню брюк, а потом ловко расстегивает его, - и как я хочу загладить свою вину…