– Я понял, – сказал я. – Впрочем, это давно началось – с Междуречья…

– Ладно, – студент поднялся. – Отдыхайте. А с утра я всё, что надо, подвезу…

– Вёдра и кисти? – уточнил я.

– В том числе, – сказал он, раскланялся и ушёл.

Мы с лайбоном остались одни. Дом, милый дом!

Засадные сидельцы не смогли слишком его загадить – к нашему приходу даже бутылки вынесли. Только табачищем провоняли навеки. Я сразу же распахнул окно. Потом прошёл в свой кабинет и беглым взглядом прошёлся по полкам. Книги были на месте, хотя я и не сомневался, что каждую тщательно осмотрели и вытряхнули. Чёрт, они ведь тут и «жучков» напихать могли, как же Горик об этом не подумал? А я не специалист по контршпионажу, я на «жучке» сидеть буду и не догадаюсь… Они же и видеокамеру могли наладить!

Ладно, утро вечера интеллектуальнее.

Лайбону я постелил на диване.

– Отгадай загадку, – сказал он.

– С некоторых пор только этим и занимаюсь, – сказал я.

– На что похожи мои воины, когда стоят на одной ноге? – спросил он и, опершись на копьё, явил собой иллюстрацию.

– На стаю цапель, – ответил я, не мудрствуя.

– Ты сам стая цапля! – расхохотался Киджана. – Они похожи на дерево попонги!

Возразить было нечего.

… – Если долго меня не будет – не паникуй, – сказал Панин. – Нам надо притихнуть. Обстановка такая. Ну да ты, я смотрю, не пропадёшь. Робинзона нужда человеком на острове сделала, а тебя скука формирует…

Мерлин и в самом деле стал осваиваться по-настоящему, словно бы готовился к совершенно автономному существованию. Он старался зря не расходовать энергию, хоть Панин и уверял, что всё оборудование Дома самое крутое и постоянно его людьми курируется и обновляется. Мерлин решил играть в Последнего Человека На Земле, а не быть жильцом гостиницы, где «всё включено».

Опыт книжного Робинзона тут не годился, опыт колонистов «Таинственного острова» тоже, поскольку он словно бы жил в цинковом ящике, подброшенном капитаном Немо и набитом дарами цивилизации. Главное было не одичать, не распуститься, не поплыть по течению…

О существовании Тани Роман Ильич иногда счастливо забывал, но неизбежно то тут, то там слышал её голос: «Вот и всё, чародей, вот и всё, отцвели мои губы…»

Подъём, зарядка, прогулка, завтрак, проверка всех систем, чтение, прогулка, теплица, огород, тир в подвале… Стрелять по живым мишеням Мерлин не собирался, хотя таёжные обитатели давно воспринимали Дом Лося как часть природы. Но и приваживать птиц да белок к Дому было нельзя. Хозяин не рекомендовал.

– А то зверьё тебе живо на шею сядет, как доктору Айболиту, – говорил Панин.

За датами Роман Ильич давно перестал следить – ему достаточно было смены времён года…

Студент Горик, как и обещал, приехал с утра и привёз всё необходимое – и вёдра, и малярную щётку, и мочальный квач. Он споро замесил в ведре известь, провёл щёткой пару раз по потолку и щедро обрызгал расстеленные на полу прихожей газеты. Я сложил из старого «Труда» шляпу-лодочку и тоже оросил её белоснежной жидкостью – равно как и стремянку, добытую на балконе. Ремонт стал в разгаре. Теперь ни у кого из пришедших случайно не возникло бы желания пройти в глубину квартиры – ещё закрасишься!

Лайбон позавтракал, облачился в свой костюм а-ля Великий Гэтсби, наточил ассегай и отправился вершить таинственные дела.

Мы с Гориком прошли в кабинет, где он достал из сумки ноутбук и футляр с дискетами.

– В Инет не полезу! – сразу предупредил я.

– И не надо – засекут, – сказал Гордей Кулешов. – Нынче в Сети только дети да геймеры ходят. Девяносто девять процентов чистейшего мусора. Сеть сейчас не источник информации, а… её даже с компостом не сравнить.

– К этому шло, – сказал я.

– Вот всё, что ребята достали, – Горик похлопал по футляру. – С бору по сосенке. И про «Фортецию», как вы просили. Но ЦК очень на вас надеется. Панин говорил, что вы исключительно талантливый аналитик…

– Аналитик из меня как из члена вожжа, – честно сказал я. – Так, удавалось иногда сложить мозаику. В пределах весьма среднего здравого смысла. Так что пусть ваш ЦК не обольщается…

– Нам выбирать не приходится, – сурово сказал студент. – В общем, работайте, Роман Ильич.

Я запоздало прижал палец к губам и обвёл комнату рукой.

– Нет, – замотал головой Горик. – Если что и было, майор давно на сторону загнал. У нас с этим строго. Даже на улицах средний срок жизни видеокамеры – меньше суток. Дети балуются, птицы гадят…

– Суровость законов компенсируется коррупцией и саботажем, – кивнул я.

– Именно. Так что приступайте, – скомандовал студент.

– Зубки-то не шатаются? – осведомился я.

Горик смутился.

– Ну, Роман Ильич… Просто я в активной группе привык… У нас по-военному!

– А у меня по-гражданскому, – сказал я. – Гуляй, студент. Сессию-то не завалишь?

– Досрочно сдал, – достойно молвил Гордей Кулешов, поклонился и вышел.

Некоторое время я ощущал себя последним мудрецом на Земле, и ощущение было приятное, как и положено при спасении человечества. Но недолго оно длилось. Мудрецы, конечно, есть. Их не может не быть. Только никогда им не объединиться: шибко умные. Заговор дураков более чем реален, заговор мудрецов выдуман дураками…

Ну да, ну да. Ты обманывал нас, обречённый Тезей, и оборвана нить Ариадны…

«Сайгу» я действительно почистил, собрал и повесил на стену – на тот самый гвоздь, где висела «Композиция № 5» Родченко. Саму картину бывшая супруга забрала – не знаю, как уж она провезла её через таможню. Хотя именно я нашёл этот конструктивистский шедевр буквально на помойке ещё в студенческие годы…

Придётся мне стрелять или нет, но бить себя по голове больше никому не позволю. Она нынче людям нужна.

Я сделал несколько глубоких вздохов и приступил.

Для начала надо было разобраться с политической обстановкой в стране и мире. Никаких качественных изменений на первый взгляд не наблюдалось – только персональные. В моей стране по-прежнему была двухпартийная система: у власти стояла команда, прозванная в народе «Россия загребущая», а оппонировала ей «Россия завидущая». Всё как и раньше. Новые фамилии, свежие физиономии, облагороженные «фотошопом». Здравствуй, племя младое, но до блевотины знакомое…