— Думаешь, кто-то заметил? — вяло уточнил я. — Тут все пропиталось моей силой.

— Все хорошо, — женщина сжала мою руку. — Никто не обвинил бы тебя в нападении. Но в следующий раз сделай это на месте сразу после того, как они станут мертвы.

Она не сказала «сразу, как их убьешь» и я был ей за это благодарен. На душе было муторно и горько.

— Хороший бой, — произнёс Филипп Петрович, догнав нас.

Я кивнул:

— Ага, спасибо. Только ты не предупредил, что бастарды Мининых какие-то берсерки.

Филипп Петрович скрипнул зубами, а потом тряхнул головой. Я подумал, что не видел на его виске раньше седой пряди. Она белела на фоне остальных темных волос, словно оброненное птицей перо.

— В приютских карточках этого указано не было. Да и настоятельницы приютов о таком не говорили.

— Что наводит на мысли о том, что Минины никогда в этих приютах не были, — холодно заключил Морозов.

Мы обернулись. Александр Васильевич догнал нас и взял Софью Яковлевну под локоть. Она предпочла сделать вид, что не заметила крови на руках нового супруга. Или ей и впрямь было все равно. Женщина положила свои пальцы поверх чужих в ободряющем жесте.

— Считаете, что бумаги подделаны? — уточнил я.

Морозов кивнул. Вытащил из кармана пиджака фляжку, открутил крышку, сделал несколько глотков. И я заметил, что ладони кустодия все и еще едва заметно подрагивали. Ему тоже тяжело дался этот бой.

— Вряд ли они могли контролировать вспышки агрессии, когда в них открылась сила, — продолжил он. — Так что такое было бы сложно скрыть. Ощущение, что сила в них открылась буквально на днях. Они бы не выжили после боя и погибли спустя сутки.

— Выгорели бы, это точно, — мрачно подтвердила княгиня. — Эти парни — смертники. Мясо, которое Минины выпустили, чтобы снести нас с доски, как шахматные фигуры.

— И мы были не готовы к этому, — вынужден был признать я. — Я думал, что наша основная проблема — их численное превосходство.

— Теперь мы знаем, что нас ожидает. И не будем так беспечны. Не стоит ждать от противников честной игры, — заключил князь Чехов.

— Думаю, они попытались вывести из строя одного из самых сильных и наиболее слабого из своих противников. По крайней мере, именно таковыми считали меня и Александра Васильевича.

Морозов нахмурился:

— Полагаю, вы правы, Павел Филиппович, — согласился он после недолгой паузы. — Следующим могут вызвать молодого Шуйского. Надо позвать его на тренировку. Скорее всего вечером ему предстоит крещение огнем.

Мы подошли к воротам дома Чеховых, где Александр Васильевич с нами попрощался:

— Вам стоит отдохнуть после дуэли, — произнёс он и неожиданно подался к Софье Яковлевне, чтобы коснуться губами ее виска. — Ни о чем не беспокойся. Мы со всем справимся.

— А нам еще нужно поговорить с мастером Шуйским. Для полуденного боя нам понадобятся секунданты, — отметил Зимин, который старался не смотреть на своего начальника, явно смущенный происходящим.

— Если хотите, могу выступить, — предложил я, но Александр Васильевич покачал головой:

— Софья Яковлевна уже согласилась стать одним из секундантов. И думаю, Дмитрий будет вторым. Так что не беспокойтесь, мастер Чехов. Отдыхайте

— Хорошо, — согласился я.

Мы попрощались, и Морозов направился в сторону резиденции. А семья прошла на территорию и зашагала к дому. Я же не торопился, отчего-то захотел ненадолго побыть вдали от родных. Все произошедшее еще не успело уложиться в моей голове.

— Павел Филиппович…

Знакомый голос прозвучал за спиной, когда я уже хотел было пройти за ворота и последовать за остальными. Обернулся.

На дорожке стояла Нечаева. Она была босой, с растрепанными волосами и алыми щеками. Никогда не видел ее такой дикой и даже опешил от неожиданности. Девушка остановилась в паре шагов от меня и осматривала с явной тревогой.

— Все обошлось. Вы целы. Не ранены? — ее голос сорвался на хриплый шепот.

Я покачал головой:

— Было нелегко, но…

Девушка подскочила ко мне и замерла, не решаясь двинуться. Мне вдруг померещилось что-то звериное в ее напряжении. Но она все же осторожно, словно боясь навредить, прильнула ко мне и обхватила за шею. Тихо всхлипнула:

— Главное, что вы живы. Все остальное неважно. Совсем неважно.

Мне послышалось, что голос ее треснул.

— Спасибо, — тихо ответил я и нерешительно погладил Нечаеву по волосам.

Мне казалось, что от меня несет кровью и смертью. И в какой-то момент мне захотелось отстраниться, чтобы не испачкать Арину. Но она не отпустила. Прижалась крепче и зашептала, будто беспокоясь, что я ее прерву:

— Ни о чем не жалейте. Не оглядывайтесь. Что бы там не произошло… И неважно, что случится завтра. Вы все еще тот человек, которым были вчера. И таким останетесь навсегда.

Я молчал, не в силах выразить словами то, что ощущал. Вдруг отчетливо вспомнил взгляд призрака, в котором не было осуждения. Лицо отца, который стоял неподвижно и смотрел на меня пылающими глазами. И зажмурился, боясь, что не смогу сдержать предательскую влагу в собственных глазах. Мне не хотелось быть сейчас слабым. И чтобы Арина видела меня таким растерянным.

Вдруг перед внутренним взором промелькнули картинки воспоминаний, которые совершенно точно не были моими. Я видел лес. Такой же, который сейчас раскинулся вокруг нас. Но неуловимо другой. Деревья тянулись к небу могучими стволами, цеплялись за облака ветвями. А между ними в тенях стояла фигура огромной кошки, которая смотрела на меня светящимися глазами. Ее шерсть покрывала кровь, но это меня не пугало. В следующее мгновение видение растаяло. Словно его и не было.

— Я убил человека, — не сразу понял, что сказал это вслух.

— Знаю, — тихо ответила девушка, даже не вздрогнув, а потом зашептала горячо мне в шею, — И вы сделаете это вновь. Чтобы выжить. И не смейте винить себя в этом. Слышите?

— Да, — я распахнул веки.

— Они пришли сюда, чтобы убивать. Или умирать, — сдавленно продолжила Нечаева. — Это их выбор. Их судьба. А вы не умрете.

И на последних словах ее голос стал крепче. Девушка отодвинулась от меня, чтобы заглянуть в лицо. Я заметил, что глаза Арины Родионовны блестят от слез.

— Отец сказал, что объявили о первом бое у озера. Я побежала туда.

— Это опасно…- начал было