Чехов. Книга 2

Ум и житейская мудрость

Во дворе дома, где снимала квартиру Оксана Гордеева, на удивление было немноголюдно. Только несколько дамочек с колясками сидели на дальней лавочке у детской площадки, да пара ребятишек играли в песочнице.

— Все на работе, вашество, — пояснил Фома, когда я вышел из авто и удивлённо осмотрел пустые лавочки.

— Ну, нам же лучше, — решительно ответил я и поднялся по крыльцу. В тотчас замер у домофона, понимая, что ключей нет. Придется ждать, когда кто-то выйдет.

Ситуацию спас Фома. Парень просто начал набирать номера квартир и вскоре голос в динамике ответил:

— Кого там бесы носят?

— Слесарь я из жилищной конторы вашей, — пробасил в ответ слуга. — Авария у вас. Дом кипятком заливает. Впустите в парадную, чтобы я воду перекрыл. А то ещё чего страшного и вас зальёт.

Фраза подействовала магическим образом, и домофон поспешно запищал. Фома же потянул на себя ручку и сделал приглашающий жест:

— Прошу, вашество.

Я удивлённо усмехнулся, в который раз поражаясь сообразительному помощнику. И мысленно благодаря всех богов за то, что судьба привела его тем вечером к порогу моего кабинета.

Мы вошли в холл, я вызвал лифт, и створки распахнулись, приглашая нас войти. Я нажал на кнопку с номером «девять».

— А зачем так срочно к девке этой ехать? — обернулся ко мне слуга, когда кабина поползла вверх.

— Потому что Иванов скоро отойдет от шока. А в протоколе допроса указаны ее фамилия и имя, — ответил я. — Девочка, скорее всего, имела приводы в связи с работой в салонах. Значит, на адрес скоро прибудет машина следственной группы. Чтобы прижать меня за убийство.

— Да какое же убийство? — удивлённо пробасил Фома. — Ее же другой душегуб отравил.

— Поэтому у Иванова ничего и не выйдет. Но нервы потрепать мне он может, — закончил я. — Повторно воскресить и допросить ее он не сможет, а за кражу трупов у нас в острог не сажают. Но квартиру опечатают на несколько дней, а перед этим всю перероют. И после бригады нам в квартире ловить будет нечего.

— Ну вы и голова, — вашество, — усмехнулся слуга.

— Кто из нас ещё голова, — задумчиво пробормотал я, вспомнив, как помощник ловко выкрутился из ситуации с запертой дверью. — Ты где так научился слесарем прикидываться? Даже я поверил, что людям кипяток вот-вот на головы польется.

— А, — слуга махнул рукой. — Подрабатывал одно время разносчиком газет. Там ребята и научили. Оно ведь если скажешь честно, что ты пришел ящики почтовые макулатурой всякой забивать — двери точно никто не откроет.

— Логично, — согласился я.

Лифт пискнул, створки распахнулись на нужном этаже. И мы вышли в холл.

— Дак это много ума не надо, — пробасил Фома. — Просто житейская мудрость. А с жандармами вы все наперед просчитали. Вот это уже ум.

Я не стал отвечать. Подошёл к нужной квартире, украдкой осмотрелся по сторонам, открыл дверь и вошёл в помещение. В гостиной все было по-прежнему: разложенный диван, разбросанная Осканой-куклой одежда. Я щёлкнул пальцами, призывая тотемы.

«Я и так тебя вижу, — послышался шепоток, и призрак Оксаны завис над полом прямо передо мной. — Тело мое куда дел? Неужто так понравилась, что себе оставил»?

Она лукаво посмотрела на меня, ожидая ответа.

— Конечно, — заявил я. — Мой домашний призрак назначил тебя главной женой. Так что теперь ты избранница аристократа.

При упоминании о домашнем призраке лицо Фомы вытянулось. Слуга что-то быстро пробормотал и осенил себя знаком Искупителя.

«Правду говорят: мечты сбываются, — усмехнулась Оксана, оценив мою шутку. — Ладно. Зачем пожаловал»?

— Разузнать про твоего убийцу, — ответил я. — Для того чтобы его найти, мне нужно узнать о нем побольше.

Девушка помрачнела и призадумалась:

«Да нечего рассказывать, — грустно протянула она наконец. — Среднего роста, среднего телосложения, коротко стриженый. В белой рубахе с длинным рукавом, и кепке».

— Знаков никаких видно не было? — уточнил я. — Или отличительных черт. Татуировок, шрамов, родимых пятен.

Девушка покачала головой, и все ее тело закачалось, словно флаг на сквозняке:

«Нет. Абсолютно неприметный господин. Не могу вспомнить ровным счетом ничего. Это странно. Ведь я неглупа…»

Я поморщился. Выходит, я оказался прав. И душегуб был мастером мимикрии. Или умел отводить глаза.

— Ладно. Тогда скажи: ты видела в квартире что-нибудь, что мог выронить убийца? Пока скиталась по комнате призраком заметила что-то чужое?

Девушка снова покачала головой:

«Ничего».

Значит, парень ещё и не дурак. Осмотрел все перед тем, как покинуть квартиру.

— Что же. Выходит, зря тебя потревожили, — протянул я. — Ни одной зацепки.

«Ну как уж есть», — прошипел призрак.

— Ладно, Оксана Гордеева, пойдем мы, — вздохнул я и направился к двери. Фома последовал за мной.

«Подожди некромант, у меня вопрос», — произнес призрак, когда я уже стоял у двери.

Я остановился. Обернулся:

— Слушаю.

«Что там? С той стороны? — спросила Оксана. — Небесные кущи и преисподняя, которыми нас пугают жрецы»?

— Зал ожидания, — немного помолчав ответил я. — И табло. Как на вокзале. А ещё кафе «Перекресток». А небесный сад и пекло — скорее всего просто сказки.

"И все?' — настороженно уточнила девушка.

— Дальше я не был, — честно признался я. — Только в зале. И в кафе.

Призрак кивнула, но тотчас оживилась:

«А у меня есть шанс остаться здесь? Ты говорил про домашнего призрака»?

— Кто знает? — произнес я. — Раз уж ловидухи не поймали тебя сразу — есть шанс, что ты будешь прятаться от них вечно.

Призрак несмело улыбнулась:

"В этой жизни я не была счастлива. Быть может, в другом найду свое пристанище. Но пока я не готова уйти. Я так долго копила на этот шкаф… и…'

— Ты уйдешь, когда посчитаешь нужным. Главное, не бойся ничего. Самое страшное уже случилось.

'Спасибо, некромант", — поблагодарила она и растворилась в полутьме кухоньки.

Я не ответил. Молча вышел из квартиры и направился прочь.

* * *

— Выходит, и правда зря приехали, — разочарованно пробасил Фома, когда мы вышли из дома.

— Не скажи, — протянул я. — Парень — мастер иллюзии. А ещё он перфекционист. Все перепроверил и осмотрел всю квартиру, чтобы ничего не упустить.

Слуга задумался:

— А что это даёт? — прямо уточнил он и нажал на брелок сигнализации. Машина моргнула фарами, пискнула, щёлкнули замки.

— Ничего, — вздохнул я. — Но даже такая информация лучше, чем вообще никакой. Остаётся только снотворное. Его продают лишь по рецепту. Значит, он либо имеет назначение от врача, либо купил его. А может, приобрел таблетки нелегально и это будет тупик.

— Не продают енти таблетки во флаконах, — тут же отверг идею Фома, усевшись за руль. Я вопросительно посмотрел на него, в ожидании ответа, и слуга недовольно пробормотал:

— Да был у меня знакомый, который такую вот дрянь потреблял.

Я усмехнулся и сел на пассажирское сиденье:

— Ну, значит, самая тупиковая версия отпала. Остаются врачи и аптеки.

Фома завел двигатель и уточнил:

— Куда дальше, вашество? Аптеки объезжать? Или докторишков допрашивать?

— Домой, — ответил я. — Нужно закрыть все дела и отвезти их в министерство.

Фома кивнул, и машина выехала с парковки.

— А тот призрак, вашество. Ну, который дома живёт. Вы про него пошутили? — как бы между прочим уточнил помощник, когда авто ехало по шоссе в сторону офиса.

— Увы, нет, — ответил я. — Но могу тебя заверить, что Любовь Федоровна — милейшая дама. Когда-нибудь я вас познакомлю.

Фома снова что-то зашептал и уставился на дорогу. А когда машина проезжала мимо храма Синода, парень осенил себя знаком Искупителя.

— Раз так боишься призраков, то может тебе и не стоило связываться с некромантом? — уточнил я, немного напрягшись. — Мне правда не хочется, чтобы ты беспокоился об этом.

— Духов всяческих я навроде и не боюсь, — фыркнул парень. — Но это когда они где-то снаружи и от них можно стенами прикрыться. А ента баба, как, стало быть,ее зовут?

— Женщина, — поправил я Фому. — И зовут ее Любовь Федоровна. Тебя она считает рукастым парнем и даже велела отдать тебе ящик с инструментами.

— Ети ж, — вырвалось у помощника. — Прямо так и сказала?

— И еще похвалила за то, что ты промокации нам выторговал у кухарок и мы экономим на еде.

— Ну, я ведь хозяйственный, это точно, — зарделся парень и тут же прищурился, — а не она ли тот счетовод, о котором вы говорили, вашество?