Из-за многочисленных слоев накидок Раффи стал еще больше и теперь напоминал доисторического монстра на последнем сроке беременности.

— Раффи, тебе не холодно? — спросил Брюс, ощущая потребность в шутке.

Джунгли, обступающие их со всех сторон, действовали на нервы. Возможно, он недооценил мощь стрелы, хоть и сделанной из тростника, но с остро заточенным железным наконечником, обильно смазанным ядом.

— Да я весь дрожу, — проворчал в ответ Раффи. Пот стекал у него по лицу и капал с подбородка.

Они еще не приблизились к мосту, а в нос им ударил запах разложения. В сознании Брюса каждый запах имел свой цвет. Этот был зеленый, как верхний слой начавшего гнить мяса. Тяжелое зловоние опускалось на них, заползая в горло и покрывая язык маслянистой приторностью.

— Догадываюсь, что это! — Раффи словно выплюнул эти слова, пытаясь избавиться от ужасного привкуса во рту.

— Где они? — выдавил Брюс, задыхаясь от жары и от необходимости дышать отравленным воздухом.

Они дошли до берега, и ответ на вопрос Брюса предстал на узкой песчаной полосе.

Вдоль кромки воды еще дымились кострища, а ближе к лесу стояло сооружение из шестов. Секунду-другую Брюс не мог сообразить, для чего они предназначены, но потом все понял: такие конструкции встречаются в охотничьих лагерях по всей Африке — поперечная жердь, закрепленная между двумя шестами. Это разделочная стойка! На поперечину кожаной веревкой за задние ноги подвешивают добычу и одним взмахом ножа выпускают кишки.

На этих стойках разделывали совсем другую добычу — его бойцов. Он посчитал веревки. Десять. Значит, ни один не спасся.

— Раффи, прикрой меня. Я пойду посмотрю. — Он сам наложил на себя такое наказание. Это были его люди, и он их оставил здесь.

— Есть, босс.

По хорошо протоптанной тропинке Брюс спустился вниз. Запах стал совершенно невыносимым. Нашелся и его источник. Между разделочными стойками на земле бесформенная масса человеческих останков шевелилась от огромного количества ползающих по ней мух. Внезапно насекомые взлетели, покружились облаком и опустились обратно.

Одна муха, облетев вокруг головы Брюса, села ему на руку. Синеватое, словно поблескивающее металлом тельце, сложенные крылья. Она присела на задние лапы, а передние подняла и стала тереть друг о друга. Брюса затошнило, и он согнал муху.

Вокруг кострищ были разбросаны кости, рядом с ногой Керри лежал раскроенный череп.

Брюса опять замутило, и на этот раз комок рвоты подобрался к самому горлу — кислый и теплый. Он сглотнул, отвернулся и вскарабкался наверх, где ждал его Раффи. Некоторое время он стоял, пытаясь перебороть тошноту, и наконец выговорил:

— Ладно, это все, что я хотел знать.

И они пошли назад к лагерю.

* * *

Сидя на капоте «форда», Брюс глубоко затягивался сигаретой, пытаясь заглушить привкус смерти.

— Наверное, они ночью проплыли вниз по течению и забрались по опорам моста. Канаки с ребятами даже ничего не подозревали, пока балуба не появились сразу со всех сторон. — Он снова затянулся и выпустил дым через ноздри, дезинфицируя носоглотку. — Я должен был знать. Я должен был предупредить Канаки…

— Они что, действительно съели всех десятерых? Ну дают! — Даже Уолли Хендри был поражен. — Хотел бы я взглянуть. Ну и зрелище, наверное.

— Прекрасно! — Голос Брюса внезапно стал жестким. — Вот ты и будешь ответственным за похороны. Наведешь там порядок, прежде чем начнем ремонтировать мост.

Уолли только спросил:

— Прямо сейчас?

— Нет, — рявкнул Брюс. — Вы с Раффи на двух грузовиках поедете в Порт-Реприв и привезете материалы для починки моста.

Оба с восторгом посмотрели на Брюса.

— Я даже не подумал об этом, — сказал Уолли.

— В гостинице и в штабе полно балок для крыши, — улыбнулся Раффи.

— Гвозди, — сказал Уолли так, словно речь шла о самом главном. — Нужны гвозди.

Брюс перебил их:

— Сейчас два часа. К вечеру доберетесь до Порт-Реприва, с утра соберете материалы и вернетесь к завтрашнему вечеру. Возьмите грузовики, проверьте, есть ли в баках горючее. Вам понадобятся человек пятнадцать: пять солдат на случай опасности и десяток гражданских.

— Достаточно, — согласился Раффи.

— Захватите две дюжины листов гофрированного железа. Во время работы используем их как защитный экран от стрел.

— Да, хорошая идея.

Они обсудили подробности плана, выбрали людей, нагрузили машины и вывели их из оборонного круга в направлении Порт-Реприва.

Внезапно у Брюса заболели глаза, он почувствовал непреодолимую усталость от недостатка сна, от жары и от эмоционального напряжения последних четырех дней. Он еще раз обошел лагерь, проверяя, все ли на месте, перебросился несколькими фразами с бойцами и, спотыкаясь, поплелся к «форду». Забравшись на переднее сиденье и положив рядом каску с винтовкой, он опустил голову на руки и тут же заснул.

Вечером его разбудила Шермэйн — принесла холодные консервы и бутылку пива из запасов Раффи.

— Прости, Брюс, не на чем было разогреть. Не слишком аппетитно, да и пиво теплое.

Керри выпрямился и протер глаза. Шесть часов сна освежили его, глаза уже не так горели, хотя головная боль еще не прошла.

— Я не голоден, спасибо. Это все из-за жары.

— Надо поесть, Брюс. Попробуй хоть чуточку. — Она улыбнулась. — По крайней мере ты более вежлив, когда выспишься. «Спасибо» все-таки лучше, чем «Помалкивай и не мешай».

Брюс состроил печальную гримасу.

— Ты из женщин со встроенной звукозаписью. Ни одно слово не потеряется и потом будет использовано против мужчины. — Потом он коснулся ее руки. — Прости.

— «Прости», — повторила она. — Мне нравится, как ты извиняешься, mon capitaine. Мужественно, как и все остальное, что ты делаешь. Даже иногда непреодолимо мужественно.

С лукавой улыбкой она смотрела ему в глаза, намекая на происшествие в поезде, когда их прервал Уолли Хендри.

— Ну что ж, попробуем еду, — сказал он и затем, несколько мгновений спустя, добавил: — Неплохо, ты прекрасный повар.

— На этот раз похвали мсье Хайнца и его пятьдесят семь детей. Но когда-нибудь я тебе приготовлю турнедо по-королевски. Это мое форменное блюдо.

— Фирменное, — поправил ее Брюс.

Журчание голосов обитателей лагеря иногда прерывалось взрывами хохота. Все были в расслабленном состоянии. Брезентовая крыша и стена грузовиков создавали ощущение безопасности. Солдаты спали, сбившись в кучу, или разговаривали.

Брюс выскреб остатки со дна металлической плошки и отправил в рот последний кусок.