– И поэтому не вы следовали его указаниям, а он – вашим?

Лиля хлопнула ресницами.

– В минуту опасности и солдат может отдать приказ командиру. И если это правильный приказ, разве не будет он выполнен? Мы не могли рассуждать. Нам надо было спасать женщину.

Альдону ответ явно не понравился, но крыть было нечем. И Лиля не удержалась:

– Кстати, лучшим лекарством от такой болезни в тех же книгах называлась молитва. Она дарит измученной душе спокойствие, и человек намного реже страдает этой хворью. Полагаю, что если найдется хороший патер или пастор…

Альдон скривился, но парировал достойно:

– Графиня, а откуда у вас эти книги?

Лиля была сама невинность.

– Полагаю, что о книгах из библиотеки Иртона лучше спрашивать моего супруга. Если он вообще в курсе, что покупала в семейную библиотеку его покойная бабушка. Я-то вообще историю святой Ридалины искала, а наткнулась… Воистину, надо сходить помолиться святой, ибо с ее руки была сейчас оказана помощь несчастной женщине.

Лиля ханжески сложила руки и закатила глазки. Судя по всему, народ оценил. Напряженность рассосалась. Его величество наклонил голову.

– Графиня, мы полагаем, что вам надо пройти к больной и рассказать ей подробнее обо всем, если господин дин Дашшар еще этого не сделал.

Лиля присела в реверансе.

– И не уезжайте, не уведомив нас. Мы хотели бы с вами поговорить чуть позднее.

Лиля сделала еще один реверанс и подошла к альдону:

– Благословите на дело лечения, светлейший…

Мужчина сдвинул брови, подозревая, что над ним издеваются. Но глаза Лилиан были невинны, а реверанс исполнен самого глубокого почтения.

И мужчина решил сохранить видимость мира.

Он коснулся головы Лилиан, что-то пробормотал и осенил ее знаком Альдоная.

– Иди, дитя света. И помни, что только он рассеивает тьму.

Лиля в свою очередь сотворила знак Альдоная.

– Во имя Альдоная…

И направилась в сторону беседки. М-да, вляпалась.

Лиля вздохнула.

Она и сама все отлично понимала. Но не оставлять же женщину – вот так? Она медик. И клятву Гиппократа давала. И плевать, что в этом мире Гиппократа не было! Будет!

Фалион стоял возле беседки. И рядом с ним крутился невесть откуда взявшийся прихлебала… Как его? Тарни? Кажется, да.

– Маркиз, я должна извиниться…

Фалион только махнул рукой.

– Все в порядке, графиня. Вы хоть знаете, кто это такая?

Откуда? Лиля покачала головой.

– Графиня Марвел известна в свете как затворница. Муж ее в свете появляется, а сама она на приемы не ходит и на балы не ездит.

– Оно и понятно, маркиз. Наверное, знала о своей болезни и боялась попасть впросак. А сегодня?

– У нее выбора не было. Его величество прислал приглашение, а воля короля…

– Да, воля короля – закон. Вы мне разрешите?

И Лиля зашла в беседку.

Не считая следов человеческих фекалий на полу, здесь было уютно. Рассеянный свет, затянутые плющом проемы…

Графиня Марвел лежала на чем-то вроде лавочки, ее утешал Тахир. Рядом с графиней стоял невысокий кругленький мужичок и держал ее за руку. Тот самый граф? Жену он, похоже, любит. Но донести ее… точно, не донес бы. Фалиону причитается.

Естественно, Фалион с другом тоже просочились за Лилей. Женщина присела рядом с графиней на каменную скамейку.

– Как самочувствие? Ну-ка, будь умничкой, посмотри на меня.

Зрачки были в норме, пульс более-менее, ну насколько его можно было ожидать… Лиля вообще боялась сотрясения мозга. Часто случается при припадках, человек ведь падает бревном, да во весь рост, но земля, видимо, была не настолько твердой.

– Все в порядке. Но вас, графиня, надо доставить домой.

Графиня всхлипнула – и залилась слезами. Лиля преодолела брезгливость и погладила ее по грязной голове. Да уж. Прическе капут, волосы отмывать неделю. Землю сегодня явно не пылесосили.

– Ну все, ничего страшного, болезнь отступила. Но вам, графиня, если не хотите повторения таких приступов, надо заниматься собой. Эпилепсия – не самое лучшее приобретение.

– Эпи… что? – не поняла графиня.

– Я говорю о вашей болезни, которая вызывает такие приступы, – пояснила Лиля. – Она называется эпилепсия. В ней нет ничего страшного, но выглядит это очень неприятно. А чтобы такого больше не повторялось или повторялось как можно меньше…

– Так это болезнь?! – Графиня оживала прямо на глазах. – Это не одержимость?

– Нет, конечно. Это просто болячка. Вредная, противная, но болезнь. И я могу показать вам свиток, где она описана.

– Всего лишь болячка, – медленно повторил граф. И вдруг сцапал Лилю за руку. – Ваше сиятельство, я ваш должник!

И принялся слюнявить тыльную сторону кисти.

– Графиня! Вы чудо! Но как вы…

– Ваше сиятельство, вас и вашу милую супругу действительно надо доставить домой, – вмешался Фалион. – Вы прибыли в карете?

– Д-да… – Граф оторвался от Лили.

– Я сейчас пошлю слуг.

– Пусть подъедут к дворцу. Сейчас больную лучше не перетруждать, – вмешалась Лиля. – И графиня, если в течение нескольких дней у вас будет болеть все тело, не удивляйтесь. При такой болезни все мышцы сводит спазмом, а потом они расслабляются. Так бывает. Если хотите, я потом расскажу вам подробнее.

– Благодарю вас, графиня.

На официальных приемах полагалось носить официальные украшения. Изумруды Лилиан были не просто побрякушками. Это статусные вещи. И граф это отлично понял.

– Вы разрешите пригласить вас к нам, когда моя жена оправится после… болезни?

– Да, разумеется. И если вы позволите, мой наставник Тахир Джиаман дин Дашшар, один из лучших докуторусов Ханганата, навестит вас завтра. Чтобы убедиться, что выздоровление идет своим чередом.

– Мы с супругой будем вам очень признательны, графиня.

Графиня Марвел оживала на глазах. И Лиля ее понимала. Не случись ее рядом, и тетку точно заклеймили бы одержимой. А теперь фигушки. Есть свиток, есть свидетельства докторусов, что это не одержимость. На том и стоять будем.

А альдон?

Это проблема. Но если они примут то, что Лиля собиралась им предложить, – проблем с церковью у нее уже никогда не будет. Как бы еще не канонизировали.

– Графиня, это действительно не одержимость?

Фалион подкрался незаметно.

– Нет, ваша светлость, – ровно ответила Лиля. – Я понимаю, что признаки похожи, но болезни коварны.