пирожное. И всё это, конечно же, как и подобает подобному не самому дешёвому месту, в красивом белом сервизе. И помимо этого на подносе так же находятся вилка с ложкой, кубики сахара и молочник, почти до краёв заполненный сливками. Ну а ещё, что не сразу бросается в глаза с моего ракурса, но зато отчётливо видно с его ракурса, в маленькой тарелке, на которой стоит кружечка кофе, лежит небольшой клочок бумаги.

— Благодарю, — поблагодарил мужчина официантку.

Официантка же, улыбаясь, лишь смущённо кивнула, но кое по какой причине не уходила от нас. Мужчина взял клочок бумаги, быстро пробежался по нему глазами и, прочитав его, посмотрел на официантку, улыбнулся ещё ярче, и сказал:

— Обязательно.

На это теперь уже она улыбнулась ещё ярче, прижимая к себе поднос, после чего, развернувшись, уже начала отходить, как… этот мужчина шлёпнул её по попке, от чего по всему заведению разошёлся довольно громкий хлопок, а сама девушка, дернувшись всем телом, слегка вскрикнула, засмущалась ещё сильнее и тут же ускорилась, не выказывая к этому мужчине и его поступку какого-либо возражения, чего не скажешь обо мне.

Поверить не могу, что он это сделал…

На нас теперь смотрела почти все, если не все, посетителей заведения — кто-то смотрел с осуждением — в основном женщины, кто-то хихикал над этим и поддерживал его — в основном мужчины, а кто-то, как например я, закатив глаза, лишь устало вздыхал.

— Успокойся, — проговорил он мне, заметив мою реакцию, — смотри, — положил он передо мной этот самый клочок бумаги, на котором сверху был написан номер, а снизу — «Позвони мне, ;)», — так что всё нормально.

— Я знаю, что в ней было написано.

— Да? — удивился он, кинув к себе в кружку аж четыре из пяти возможных сахарных кубика.

Я же молча положил перед ним почти точно такой же клочок бумаги, из того же самого материала и на котором написано абсолютно то же самое тем же самым почерком. Говоря иначе, когда она принесла кофе, пока я дожидался этого мужчину, мне она так же подсунула к заказу эту бумажку.

Он же, всё поняв, никак не расстроился, скорее даже наоборот — в очередной раз усмехнувшись, воодушевился, сказав:

— Настойчивая девушка, хоть и выглядит скромницей. В постели такие обычно самые интересные, не думаешь так? — спросил он, заливая в кофе сливки. Много сливок.

Поверить не могу, что он это и впрямь сказал. У него что, вообще нет рамок? Хотя ладно, пора это уже сказать прямо.

— Извините, но это — нормально, по-вашему?

— М? — не понял он, о чём я, размешивая в этот момент кофе. — Что именно?

— Ваше поведение. Я сам не веду себя столь манерно, как те же аристократы, однако вы вообще переходите все черты. Сначала опоздали на встречу более чем на пятнадцать минут, затем начали фамильярничать со мной, словно мы старые друзья, после в наглую пялились на пятую точку официантки, а сейчас и вовсе шлёпнули её на всё заведение.

— Угу… — задумчиво кивнул он. — И что?

— В плане — «И что»? Разве может человек вашей профессии и вашего положения так бесцеремонно вести себя в обществе?

— А почему нет? Кто из всех тут присутствующих знает, кто я такой и какую занимаю должность? Только ты. Для остальных я просто хорошо выглядящий и уверенный в себе мужчина. А что же до тебя, то ты сам подметил, что моё положение достаточно высоко, а твоё — ну, ты мужчина с недавно пробуждённым Даром, а ещё ты важен для рода Агнэс, и оба эти факта в принципе неплохи, вот только наши положения всё равно слишком уж неравны, чтобы я зацикливался на таких моментах, как контроль своего поведения. Будь ты более важной персоной, или вовсе аристократом, — всё было бы иначе.

И выслушав это, я ответил:

— Понятно.

Более мне сказать было нечего. Я услышал его мнение на этот счёт.

— Видимо то, что ты рос среди аристократов, сыграло свою роль, — сказал он, отпив кофе.

— Видимо.

— Так на чём мы там остановились?

— О документах с тестами моих, с ваших слов, на самом деле не родственников.

— А, точно. Ты ещё подметил, что я действовал неофициально, а они бы сами в таком случае не стали бы сотрудничать со мной и давать мне такие документы, а я как раз хотел на это ответить. И если кратко: ты прав. Вряд ли хоть кто-то бы стал раздавать незнакомым людям такие документы, поэтому я даже не стал тратить время на попытку убедить их — всё равно это было бы почти наверняка бессмысленной затеей. Поэтому мне пришлось действовать иначе. Я обратился к своему хорошему знакомому, работающему в сфере медицины и занимающему там достаточно высокое место, и он-то мне и помог. Достать эти документы, кстати говоря, оказалось достаточно просто — твои НЕ родственники — это люди уже достаточно преклонного возраста, так ещё никто из них не обладают Даром, поэтому проблемы со здоровьем, сам понимаешь, никому из них никак не избежать. А лучше всего лечить проблемы со здоровьем, как известно, — это узнать о них заранее, ещё до того, как они успеют развиться. Вот эти люди и думают так, почему и посещают больницу стабильно каждые несколько месяцев. Благодаря этому моему другу нужно было только собрать все их анализы, тесты и документы воедино, передав мне.

— Вот как. Выходит сразу несколько нарушений закона за раз, и всё ради одного меня…

— Угу, — отпил он кофе. — И знаешь, что самое интересное из этого всего я нашёл, когда продолжил капать под них дальше?

— Даже не представляю.

— Ранее, когда ты ещё только родился, их анализы были другие. В анализах тех времён между тобой и этими людьми действительно достаточно высокий шанс родства. А после они вдруг на долгое время перестали посещать больницы и сдавать анализы, словно боясь чего-то. Лишь вот буквально последние три года она вновь возобновили посещение больницы, после чего их анализы и стали такими, какие есть сейчас. Странно ли это? До ужаса. Сразу после этого в голу лезет множество вопросов — что, зачем, почему, когда, как, кто? И конечно же, я продолжил копать дальше. И пускай с огромным трудом, однако я смог найти с ними ещё кое-что