Загрохотал дверной замок: тюремщик явился забрать пустую миску. Склонив голову, Крим равнодушно наблюдал за привычными уже перемещениями охранников. Однако на этот раз знакомый ритуал был нарушен самым неожиданным образом: вместо линялой лиловой формы разносчика пищи в проходе показался щегольской темносиний мундир Патруля.

— Выходи! — раздался приказ.

Повиновавшись, Крим поднялся с нар и вышел в коридор. Здесь его ждал еще один патрульный. В руке у него был снятый с предохранителя бластер.

— Иди вперед, — указал вдоль коридора кешлянин, заходивший за Шторром в камеру.

Поднявшись в общей сложности на девяносто шесть ступенек (Крим по привычке считал все подъемы и спуски), оставив позади три металлические решетки и простояв несколько минут перед двойными шлюзовыми воротами, пока двое часовых — угрюмый лиловый тюремщик и ухмыляющийся синий патрульный — проверяли полномочия его конвоиров, Шторр оказался в аккуратном — совсем не тюремном на вид — холле перед большой деревянной дверью с мелкой надписью на шлим, разглядеть которую он так и не успел. Заслонив табличку головой, сопровождавший Крима патрульный надавил на ручку и втолкнул его в просторную светлую комнату.

— Заключенный номер тридцать восемь доставлен, господин майор, — доложил он.

— Ты свободен, Дерр.

Из-за широкого стола на Крима смотрел типичный офицер Патруля — высокий, подтянутый, коротко подстриженный, на щеке — едва заметный шрам от лучевого ожога — такими их показывают в стереофильмах. В комнате кроме него никого не было. Шторр огляделся. Окна не зарешечены, занавески раздвинуты, и видны часть серого тюремного двора и кусочек голубого небосвода. Глаза его равнодушно скользнули по этому лазурному клочку: за время, проведенное на базе, он утратил потребность видеть небо. А вот незарешеченное окно.

— Стекло повышенной прочности, — кешлянин поймал его взгляд и угадал мысли. — В упор выдерживает лучевой залп. К тому же, четвертый этаж — в лепешку расшибешься. Конечно, не велика потеря, но было бы обидно, так что не советую, — он положил на стол перед собой бластер и взял в руки лист бумаги и ручку. — Я майор Имперского Патруля Алгирр Стим черб кеш ан Зифф. Начнем допрос.

— Почему мне не присылают врача? — перебил офицера Крим. — У меня сломана рука. И эти наручники.

— Условимся сразу: вопросы буду задавать я, — без злобы, но твердо произнес майор. — Что касается твоих претензий, то таких, как ты, не в наручниках — в кандалах бы содержать, да еще к стене приковать — и то будет мало.

— Но я ранен, — настаивал Шторр.

— Меня это не касается, — отрезал патрульный. — Обратись к тюремному начальству. А вообще, будь моя воля, ты был бы не ранен, а труп. Счастье твое, что наш Величайший и Справедливейший Император повелел провести открытый суд, иначе всех вас давно бы в космос — как вы пассажиров мирных кораблей. Ну да ничего, месяцем раньше, месяцем позже — не велика разница. Приступим.

В голосе майора не было ненависти, он делал свое дело бесстрастно, словно уже видя Крима осужденным Высочайшим Имперским Судом к самой страшной каре. Шторр действительно был для него не человек, а труп. Осталось лишь выполнить необходимые формальности.

— Твое имя? — спросил патрульный.

— Крим Шторр.

— Меня интересует твое настоящее, варварское имя, — пояснил кешлянин.

— Меня действительно так зовут, — ответил Крим. — Это имя мне дали в Реданском Имперском подготовительном Интернате, где я воспитывался.

— Реда? — брови майора взметнулись вверх. — Система Паркара? Империя?

— Да, — кивнул Крим.

— Так ты что, гражданин Империи? — еще больше удивился офицер.

— Я землянин! — гордо заявил Крим.

— Ладно, оставим это пока. Твой возраст?

Крим на мгновение задумался, переводя земные годы в привычную когда-то шлимскую систему исчисления.

— Шестнадцать стандартных лет. Четырнадцать земных.

— Род занятий, пишем: «пират», — сам себе ответил майор на следующий вопрос. — Расовое происхождение, пишем: «варвар».

— Землянин, — поправил офицера Крим. — Варвар — это тот, кто отказывает раненому пленнику в медицинской помощи.

Ты не пленный, — заметил майор, не отрываясь от своих записей. — Ты пират, ты вне закона.

— К чему тогда весь этот спектакль? Вздерните меня на ближайшей рее.

— Слишком легко хочешь отделаться, — усмехнулся майор. — Впрочем, откровенно говоря, я и сам считаю, что только зря теряю время с такими, как ты. Но кое-кто там, — он недвусмысленно показал пальцем вверх, — полагает, что я должен это делать. Им виднее.

Крим пожал плечами. Руку прострелило.

— Я настаиваю на враче, — проговорил он, когда боль немного унялась. — И пока мне не будет оказана медицинская помощь, не отвечу больше ни на один из ваших вопросов.

— Как долго ты провел в Реданском Интернате? — кешлянин пропустил угрозу мимо ушей.

— Врач, — отрезал Крим.

— Я повторяю свой вопрос.

— Вра-ач, — произнес Шторр напоминающим тоном.

— Вот что, варвар! — майор, похоже, начал слегка заводиться. Труп неожиданно оказался с норовом. — Мы не держим ветеринаров для обезьян вроде тебя! Болит — потерпишь! Вспомни лучше, каково было кешлянам, замученным тобой!

— Я свое слово сказал, — негромко произнес Крим.

— Хочешь, чтобы я вогнал его тебе обратно в глотку?! — майор вскочил, и Криму подумалось, что еще немного — и расстояние, отделяющее патрульного от лежащего на столе бластера, будет примерно таким же, как и для него, Шторра. — Хочешь ты того или нет, но на мои вопросы ты отвечать будешь! — крикнул кешлянин.

— Для таких, как ты, у нас есть множество методов. Должен признать, что не являюсь их сторонником, — добавил он уже спокойнее, — но что поделаешь. Пока есть негодяи, вроде тебя, Патрулю приходится иногда снимать белые перчатки. Итак?

Офицер продолжал стоять, но по-прежнему слишком близко от стола. Впрочем, если разозлить его еще немного, а затем прыгнуть.

— Здесь только один негодяй, майор, — бросил Крим, — и на нем синяя роба, которую вы почему-то называете офицерской формой. Чихал я на ваш Патруль и на ваши белые перчатки!

— Молчать! — заорал кешлянин.

— То молчать, то отвечать — ты бы уж определился, что ли, недоумок, — Шторр удовлетворенно отметил, что его план начинал действовать: кешлянин все более и более выходил из себя. — Ты, часом, не идиот, а, ничтожество, возомнившее себя офицером?

— Да ты… Да как ты смеешь, грязный варвар?! — кешлянин едва не задохнулся от ярости.

— Сам ты варвар! Идиот! Выродок кешлянский!

— Да я. Да ты.

Майор сделал быстрый шаг к Шторру. Крим напрягся: приближался решающий момент. Еще шаг, и. Но внезапно, замерев на полпути, патрульный вернулся к столу. Трясущейся от гнева рукой он вдавил большую черную кнопку на его торце, и за спиной у разочарованного Шторра тут же возник охранник.