— А почему он не приехал с тобой на свадьбу?

Одетта снова подумала о Калуме. Она не имела ни малейшего представления, где он сейчас находится. К тому же он никогда не был по-настоящему ее парнем, вдруг с душевной болью осознала она. Он был скорее неким символом, нежели человеком из плоти и крови.

— Он инструктор по рукопашному бою и служит в армии далеко от Лондона, — сказала она, отсекая таким образом все возможные вопросы на эту тему.

Ферма Хидден-фарм — или Вилла, как называли ее местные обыватели из-за непривычной архитектуры, — была все-таки слишком мала, чтобы вместить всех приехавших на свадьбу гостей. По этой причине Ситтоны соорудили неподалеку от дома огромный брезентовый шатер, напоминавший передвижной цирк-шапито. Когда Лайэм и Одетта, откинув полог, вошли внутрь, первые четверть часа ушли у них исключительно на обмен привычными формулами вежливости с гостями дома. В устах Лайэма это звучало примерно так: «Какпоживаетесэрледирадвасвидеть».

Одетта же, здороваясь и знакомясь с людьми, стремилась подобрать для каждого нестандартные, идущие как бы от сердца слова. Она двигалась словно по кругу, улыбаясь, шутя, рассыпая комплименты и очаровывая. Она похвалила шляпку матери Стэна, сказала комплимент Макджилли-старшему относительно его мешковатого костюма и сообщила Саскии и Стэну, что они заслуживают счастья, потому что они чудные и выглядят, как два ангелочка. Только в самый последний момент, когда Одетта заканчивала этот своеобразный обход, она обнаружила, что за ней в кильватере следует старший брат Феликса Сильвиана. Тот самый, что наводил на нее ужас своим громоподобным голосом. Так же, как и она, он здоровался с гостями и пожимал им руки.

— Это было великолепно, — громогласно заявил он. — Я наблюдал за вами, открыв рот, и не знал, то ли плакать от восторга, то ли аплодировать.

— Вы на что это намекаете? — спросила Одетта, растягивая рот в любезной улыбке. При ближайшем рассмотрении этот детина показался ей весьма привлекательным. В нем было нечто от деревенского сквайра, помешанного на охоте и рыбалке.

— Я намекаю на то, — сказал здоровяк, просверлив ее своими голубыми глазами, — что вы здесь всех просто очаровали. Будь вы торговым агентом, вам удалось бы втюхать этим людям даже самый залежалый товар. Так что же все-таки вы хотели им продать, а?

— Счастье, мистер Сильвиан, — ответила Одетта, храбро встречаясь глазами с пронизывающим взглядом гиганта. — Я говорила им то, что они хотели от меня услышать, подчеркивая лучшее, что в них есть, и оставляя без внимания дурное. — Схватив с подноса проходившего мимо официанта два бокала с шампанским, она протянула один из них мужчине и сказала: — Давайте выпьем за счастье. Итак, мистер Сильвиан, будьте счастливы.

И тогда он сказал одну чрезвычайно странную вещь, к которой потом Одетта неоднократно возвращалась мыслями:

— Как же я могу быть счастлив, мисс Филдинг, коли печальны вы? У меня даже сложилось такое впечатление, что вы, торгуя столь эфемерным товаром, как счастье, всякий раз предлагали вместе с ним еще и часть собственной души. А душу, раз продав, назад не выкупишь — вы уж мне поверьте, я знаю.

Сказав это, он повернулся на каблуках и пошел к своим братьям, которые, желая подшутить над гостями, переставляли на столах таблички с именами приглашенных. В следующую минуту он совершил еще один странный, по мнению Одетты, поступок. Сграбастав, словно нашкодивших котов, братьев в свои могучие объятия, он при всем скоплении народа основательно оттаскал их за уши — судя по всему, в наказание за глупую шутку, которую они выкинули.

Одетта пила шампанское и раздумывала над тем, что ей сказал Сильвиан-старший. Подумать только — «раз продав душу, назад не выкупишь»! Какая, в сущности, претенциозная чепуха! Пусть она и не получила рафинированного воспитания и образования, но уж на такую дрянь не купится.

По удушливому запаху дешевого лосьона после бритья Одетта поняла, что к ней подошел кто-то из Тернеров. Она оглянулась. Так и есть: у нее за спиной стоял Гэрри Тернер. Вытянув, как гусь, шею, он рассматривал таблички с фамилиями приглашенных, которые находились у каждого прибора.

— Черт, — сказал Гэрри, — оказывается, я сижу в самом дальнем от новобрачных конце стола. А это означает, что я не увижу самого интересного. С этим надо срочно что-то делать.

Определив место, где должна была сидеть Одетта, Гэрри решил проблему простейшим доступным ему способом — переставил таблички. Теперь в соответствии с проведенными им манипуляциями на месте одного из братьев Сильвиан рядом с Одеттой должен был помещаться один из братьев Тернер.

— Похоже, теперь меня зовут Гэрри, — с улыбкой произнес Джимми, подходя к своему стулу.

— Гэррет, вы говорите, вас зовут? — прочирикала некая особа в такой громадной шляпе, что из-под нее ничего, кроме ярко накрашенного рта владелицы, видно не было. — Очень приятно. Меня зовут Сьюки. Я — сестра Саскии. А это мой… хм… приятель. Его зовут Гай. Гай, познакомься, это Гэрри… Извините, не знаю вашу фамилию…

— Да я и сам еще ее не знаю, — рассмеялся Джимми, прочитал табличку до конца и назвался: — Тернер. Гэрри Тернер.

— А рядом с вами будет сидеть некая особа по имени Одетта Филдинг, — сказала Сьюки, подходя к краю стола. — Кто-нибудь знает, кто это?

— Это босс Саскии, — заявила Флисс Вулф, давняя знакомая Стэна, подходя к столу. За ней следовал настоящий Гэрри Тернер, стремившийся занять добытое неправедными путями место. Заметив, однако, что рядом со стулом уже стоит его законный владелец, Гэрри, мысленно оценив огромную физическую силу Джимми, предпочел шума из-за места не поднимать и неслышно растворился в толпе.

— Так это она владелица ресторана, где работает Саския? — уточнила на всякий случай Сьюки, приходя в приятное возбуждение. — Мы с Гаем просто мечтаем туда попасть. Правда, Гай?

Гай, он же Уильям Хейг, седеющий мужина средних лет, согласно кивнул.

Подошел Рис Фиггис по прозвищу Скунс, ни к кому особенно не обращаясь, пробубнил: «Приветик», — после чего плюхнулся на свой стул и, засунув за ворот салфетку, замер.

— Пока дамы не сели, воспитанный мужчина стоит, — наставительно сказала Сьюки. Ее накрашенные губы шевелились, как два красных жирных червяка. — Впрочем, в наши грубые времена этикету уже почти никто не следует…

Рис покраснел как рак, выхватил из-за воротника салфетку и, словно подброшенный пружиной, вскочил со стула и вытянулся в струнку.

— Кажется, за нашим столом уже все в сборе. Не хватает только Одетты Филдинг, — сказала Сьюки и, приподняв поля своей шляпы, обвела взглядом помещение. — Как-то это невежливо — заставлять себя ждать. Посмотрите, за другими столами все уже сидят, а некоторые даже начали есть. Как она хоть выглядит? Что при взгляде на нее прежде всего бросается в глаза?

— Здоровенные груди, — сказал Дилан, расставляя рядом с собой бутылки с белым и красным вином, чтобы ему было удобнее разливать его по бокалам.