– Целых два часа, – подтвердил папа и принялся щекотать Дот.

– Как маленькие, – шепнула мама Соф, та расплылась в улыбке.

Ты, Стью, наверняка, сгораешь от любопытства – как там дела у Арона дома. Можешь поверить, я, наевшись до отвала именинного торта и растянувшись на диване, задавала себе тот же вопрос. На кухне мама с папой затеяли продолжительный разговор. Кто его знает, о чем на этот раз, но в кои веки они не орали, и можно было спокойно поразмышлять о братцах. Относительно спокойно. Если спокойствие предполагает приятное покалывание внутри. И пощипывание страха там же. И еще беспокойство. В сотый раз проверила телефон – ничего. Только фотка Дот в качестве заставки. Она ее сама сделала, я и не знала, язык высунула, глаза закатила, да еще нос задрала.

Надо было как-то убить время. А как? Я и журнал полистала, и новую главу про Биззла Бэззлбога написала, и в комнате прибралась, аж диски в алфавитном порядке выстроила. А время все тянулось и тянулось. Только и оставалось залезть под алое одеяло и ждать. Я устроила из него шатер и отгородилась от всей вселенной. Там и сидела, когда зазвонил телефон. Я глянула на экран, и имя Арона озарило мой мир.

– Приветик! – Я была ужасно рада его слышать.

– Привет, – совсем другим тоном ответил он.

– Как все прошло? Он здорово разозлился? Не побил тебя? – Тишина в ответ. – О, господи! Вы подрались, да? Тебе больно?

Арон шумно вздохнул:

– Я собирался поговорить с ним. Как обещал.

– Что значит – собирался? Ты что, ничего ему не сказал?

– Я не мог, Зо. Ей-богу, никак не мог. Мы должны были встретиться с отцом. В прошлую среду он куда-то ходил со своей девицей и попросил перенести встречу на сегодня. Хотел сказать что-то важное про нее.

Я зажмурилась от страха – господи, чем это все закончится?

– И что?..

– Скажем так – они не расходятся.

– Она беременна?

– Не-а. Они женятся. Он сделал ей предложение в День святого Валентина. Свадьба в апреле.

– В апреле? Так скоро?

– Говорит, нет смысла ждать. Ты бы его слышала! – Арон возмущенно фыркнул. – Втрескался по уши!

– Ты вообще как? В порядке?

– Я – да, а вот Макс… Пока мы были с отцом, он еще держался, а как вернулись домой, тут он и сломался. Такую истерику закатил…

Я стянула с головы одеяло, воздуху не хватало.

– Все равно мы должны сказать ему. – Арон не ответил. Я перевернулась на спину, уставилась в потолок, прижимая руку ко лбу. – Мы не можем это скрывать. Особенно после вчерашнего. Нам придется ему открыться. – В телефоне потрескивала тишина. – Арон? Скажи хоть что-нибудь!

– Прости.

Я сглотнула, чувствуя, как холодной змеей в душу закрадывается страх.

– Что это значит?

– Я ему нужен, Зо. И ты ему нужна.

– Но не могу же я притворяться, – у меня на глаза навернулись слезы. – Не могу явиться в понедельник в школу и ни словом не обмолвиться о том, что произошло в библиотеке.

– Ну, пожалуйста! – взмолился Арон. – Нам нужно время пораскинуть мозгами и решить, что делать.

– Ты в самом деле хочешь, чтобы я пошла к нему, поцеловала и вообще вела себя так, словно ровным счетом ничего не случилось?

– Да… Нет… Господи, не знаю! Слушай, как бы мне завтра тебя увидеть? – в отчаянии спросил он. Тогда я рассказала про день рождения Дот и про то, что пару часов буду дома одна, потому что мама заставляет меня остаться, чтобы готовиться к контрольной по естествознанию. – Я приду, и мы с тобой все обговорим, – сказал Арон. – И что-нибудь придумаем. Обещаю.

– Хорошо.

Несколько секунд было тихо, потом раздался еле слышный шепот:

– Я не жалею, Зо. Может, и должен, но не жалею. Я вцепилась в телефон:

– Я тоже. Ни о чем.

– Ты, когда улыбаешься, у тебя голос совсем другой.

Я заулыбалась еще шире:

– И у тебя тоже.

– Все так запуталось.

– Типа того.

– Но мы разберемся.

– Да.

– И тогда…

– Пока, Птичья девочка.

– Пока.

На следующий день я просматривала свои конспекты по магнетизму, когда в дверь постучали. На крыльце стоял Арон в голубых джинсах, в зеленой толстовке с капюшоном, с теннисной ракеткой в руках.

– Скажите, пожалуйста, можно мне забрать мой мячик? – пролепетал он как маленький. Я взвизгнула – дура дурой – и прыгнула в его объятья. И, знаешь, Стью, принципы магнетизма вдруг дошли до меня в мгновение ока и в сто раз лучше, чем на уроке. – А как же мой мячик? – сказал Арон, и я втащила его в дом. В мой дом, Стью. Арон был в моем доме – его кроссовки стояли на моем ковре, его запах смешался с запахом маминого полироля.

– Ты что, и впрямь закинул мяч к нам в сад?

– Запустил за вашу крышу. – Арон замахнулся ракеткой и задел плафон.

Мы галопом промчались через дом, вылетели в сад, и началась охота на мяч. Мы раздвигали листья, с головой залезали в кусты, шарили ногами в траве. Это превратилось в соревнование, в бешеную гонку – кто первый найдет мяч. Обнаружили мы его одновременно, возле цветочного горшка. Шикарный рывок, и я, обойдя Арона, схватила мяч и, размахивая добычей над головой, бросилась наутек. Арон догнал меня, подхватил на руки и поднял на воздух.

– Да здравствует Птичья девочка! – воскликнул он и понес меня через сад, а я раскланивалась и махала аплодирующим фанатам. А потом мы оба повалились на мокрую траву. – Молодец!

– Благодарю вас, – я изобразила поклон.

Мы шлепнулись навзничь, наши руки соприкасались, но и только, потому что нам следовало соблюдать правила и следовало поговорить.

– Так что будем делать? – начал Арон серьезным тоном.

– Подожди! – простонала я. – Подожди еще чуть-чуть. Давай просто немножко полежим.

Где-то запела птица. Я села, оглядываясь вокруг себя.

– Ласточка? – спросил Арон.

Я фыркнула:

– Обычный домовый воробей. Ласточки еще в Африке. У них там небось куча приключений. – Я снова легла на траву, и на этот раз Арон взял меня за руку.

– Вот и я так хочу, – сказал он, покосившись на воробья, который вспорхнул, прошумев крыльями: свобода! – Объездить весь мир.

– Я поеду с тобой. Когда мы скажем Максу и я закончу школу. И мама не сможет запретить. Я буду откладывать деньги, которые получаю в библиотеке, и мы поедем в…

– В Лондон? В Манчестер? В Лидс? – хохотнул Арон. – На твою зарплату далеко не уедешь.