Жаклин закрывает глаза, и слабо дышит, слившись по цвету с белоснежной простынёй. Я хватаю женщину за прохладную ладонь, и опускаюсь на ковёр перед её кроватью.

Наконец, кто-то аккуратно трогает меня за плечо. Мужчина в халате врача присаживается на край кровати. Берёт Жаклин за руку — она жива, но очень бледна. Я исчезаю за дверью — подожду снаружи и постараюсь дозвониться до Стефана.

Наконец мой жених приезжает. Врывается в гостиную, тяжело дыша именно в ту секунду, когда доктор спускается вниз.

— Как мама?

— Стефан, ваша мать очень больна. Она сказала вам, что у неё рак в последний стадии?

— Рак? — Француз бледнеет, хватаясь рукой за софу.

— Да. Множественные метастазы ухудшают ситуацию с каждым днём. Мы провели один курс химиотерапии, но он, к сожалению, не дал результаты — мадам Деко слабеет с каждым днём. Сердце уже изношено. Как долго она проживёт — знает только Бог.

— Она проживёт до Нового года?

— Я не могу давать прогнозы, мсье Деко. Но, если вы хотите, чтобы ваша мать погуляла на вашей свадьбе, вам необходимо жениться как можно скорее. — Он почтительно кланяется. — Позвоните мне, если у неё снова случится приступ.

Врач уходит, оставляя в гостиной удушливый запах лекарств, а Стефан поворачивается ко мне. Его руки трясутся, а мелкие кудряшки на голове ходят ходуном.

— К чёрту! Завтра празднуем помолвку, а в понедельник я иду договариваться о свадьбе. Заплачу им, сколько потребуется, лишь бы ускорить весь этот процесс.

— Ты уверен?

— Моя свадьба — единственное, что желает мама, Виктория. И я не позволю ей умереть без исполнения мечты!

Виктория

Спускаюсь к завтраку. На террасе, подтянутая, бодрая Жаклин, разговаривает с кем-то по мобильному телефону звонким голосом. Я оценила жизнелюбие свекрови — ещё вчера, бледная до синевы, с кругами под глазами, сегодня — она уже готова блистать, ведь состоится помолвка любимого сына.

— Как вы себя чувствуете?

— Отлично! Что там вам наплёл про меня этот недотёпа, мсье Аруа? Я превосходно себя чувствую!

После завтрака Стефан поспешно уезжает, а на виллу прибывают несколько женщин. Начинается моя подготовка к помолвке. Жаклин руководит процессом, критически осматривая меня со всех сторон.

Я закрываю глаза и послушно жду, когда они закончат мои мучения. Визажист ловко порхает над моим лицом пушистой кисточкой, поочерёдно нанося румяна, тени, тональный крем и другую, непонятную мне косметику. Стилист пребольно постоянно дёргает меня за волосы, то выпрямляя их утюжком, то делая начёс, то завивая на крупные бигуди. От этих издевательств у меня кружится голова.

Наконец, спустя пару часов, мне разрешают открыть глаза и осмотреть себя в зеркало. На меня смотрит незнакомая мне девушка — очень красивая, с персиковой кожей и нежным макияжем.

— Это я?

— Отлично вышло, ведь, правда? — Жаклин хлопает в ладоши и радуется, как ребёнок, оглядывая меня с ног до головы. — Сейчас привезут платье и драгоценности.

Киваю, и выхожу на балкон. Лучше посижу тут, в подвесном кресле, и полистаю журналы, в ожидании преображения мадам Деко.

В саду тем временем тоже кипит работа — рабочие наспех собирают сцену. Нанятые люди занимаются украшением сада и расстановкой стульев для гостей. Похоже, Жаклин всё предусмотрела. Возле бассейна проверяют пиротехнику — видимо, после церемонии нас ждёт праздничный салют. Вдоль дорожки порхает обычно неповоротливая Абель, составляя закуски на стол.

Наконец, женщины зовут меня, обратно, в спальню — Жаклин уже успела преобразиться и переодеться. Сейчас на ней элегантное бледно-зелёное платье на толстых лямках и бежевые туфли-лодочки. На груди — переливается массивное колье с изумрудами, а в причёску вставлен изысканный гребень.

— Очень красиво!

Свекровь благодарно улыбается, и склоняет голову на бок.

— Но, я всё же, не должна затмить тебя, дорогая.

Меня тут же ставят в центр комнаты, и вносят вчерашнее выбранное платье — золотого цвета, А-силуэта, на тонких бретелях, и аккуратно надевают его на меня, поправляя причёску. Старушка кивает женщинам, и они поспешно выходят, оставляя нас наедине.

— Присядем, дорогая. — Мадам Деко вынимает из кармана тяжёлое, массивное ожерелье, выполненное из чистого золота. — Это ожерелье передаётся у нас из поколения в поколение. По идее, я должна была его вручить на вашей свадьбе, но я не доживу до неё.

— Но…

— Не перебивай! Помолвка — тоже хорошо. Обещай мне, что будешь заботиться о Стефане вместо меня.

Киваю. Не могу вымолвить ни слова.

Женщине этого достаточно. Она выдыхает, застёгивая ожерелье на моей шее. Тут же в дверь раздаётся стук. Жаклин распахивает створку, и мы видим Стефана, одетого в серебристый костюм и белоснежную рубашку.

— Дорогие мои, гости уже собрались и хотят поприветствовать жениха и невесту!

Он подталкивает меня к двери, а я холодею, не в силах сделать ни шага дальше. Ювелир, смотрит на меня вопросительно, но я не могу вымолвить ни слова, медленно оседая на пол.

Господи, вот не думала, что буду так волноваться!

Стефан подхватывает меня на руки, и нежно поддерживая, как самую большую драгоценность, несёт к лестнице. И вот уже я слышу довольные приветствия собравшихся гостей — значит, мы уже в гостиной, можно открывать глаза.

Ювелир целует меня в губы, и я смотрю на собравшихся, стеснительно улыбаясь. Господи, сколько же тут гостей! Вся гостиная забита улыбающимися людьми в дорогих нарядах. Повсюду — тихие голоса на французском языке, звон бокалов, и шуршание длинных платьев.

К нам тут же подскакивают какие-то люди, начинают нас обнимать, трясти меня за руку и лопотать по-французски. От них удушающее пахнет разнообразным парфюмом, и от смешения этих запахов, к горлу подкатывает тошнота.

Я стою, как кукла, машинально улыбаясь всем, кто подходит нас поздравить с ювелиром. Мимо гостей снуют несколько журналистов с фотоаппаратами, и делают снимки гостей. Я обвожу глазами гостиную, и тут натыкаюсь на холодный взгляд ярко-синих глаз. Ярославцев!

Моё тело мгновенно покрывается липким потом, и я не чувствую ног — они словно атрофировались. Боже, только бы не упасть прямо тут, под изучающими взглядами собравшихся! То-то радости будет журналистам!

Вадим Сергеевич пристально смотрит на меня. Опрокинув в себя фужер элитного коньяка, направляется к нам, ядовито улыбаясь. С моего лица мигом сползают все краски, и я уже не слышу ничего, кроме нарастающего шума в ушах и гулкого биения сердца.

Он здесь! Он идёт сюда!

— Добрый вечер!

Стефан переключается на своего оппонента, и радостно пожимает ему руку.