— Виктория, ты согласна выйти за меня замуж?

Стефан больно сжимает мою руку, и я, отчаянно понимаю, что просто не могу его подвести, и ответить отказом.

— Да, дорогой. — Расплываюсь в лживой улыбке.

Ювелир тут же наклоняется ко мне, и целует прямо в губы. Жаклин плачет от радости, вытирая слёзы кружевным платочком, а гости радостно перешёптываются. Журналисты делают снимки нашего поцелуя с разных ракурсов, а я, ослеплённая их вспышками — ищу глазами ювелира.

Где он?

И вот, я нахожу глазами Вадима Сергеевича — он зло сплёвывает на землю, хватая довольную Ангелину за руку. Широким шагом пересекает сад, удаляясь с торжества.

Закрываю глаза. Вот и всё. Вадим потерян для меня навсегда. Он, безусловно, выполнит своё обещание. Сейчас же отвезёт Ангелину в отель назло мне.

— А теперь, я хочу надеть на пальчик моей официальной невесты то самое кольцо, о котором, безусловно, вы все наслышаны! — Объявляет, надевая мне дорогое ювелирное изделие на палец. — Пойдём к столу.

Я покорно спускаюсь со сцены, и бреду к гостям — мне, не смотря ни на что, нужно играть пылкую влюблённую. Дорогое кольцо жжёт кожу — кажется, на руке сейчас останется кровавый шрам. Или это так болит моё сердце?

Оставшаяся часть вечера проходит спокойно — по саду и вилле гуляют многочисленные гости, пьют шампанское и светски беседуют. Мои мысли так или иначе возвращаются к Ярославцеву, и я мысленно желаю мужчине опозориться в отеле перед блондинкой. Просто не могу думать о том, что ему сейчас хорошо с ней. Без меня.

Наконец, извинившись перед гостями за побег, мы с Деко поднимаемся наверх, в спальню. Я благодарна Стефану за это — слушать пожелания гостей уже невмоготу.

— Я буду спать. Устала сегодня. — Плюхаюсь в постель, поворачиваясь на бок. Стараюсь не смотреть на жениха, боясь разреветься от досады. Очень надеюсь, что Стефан не решит распустить руки. — Спокойной ночи!

— Виктория, сейчас у нас должен быть секс! — Нежные руки обхватывают меня за талию, притягивая к себе. Вызывают ворох мурашек по организму, поднимая в душе что-то горячее.

— Что? — Оборачиваюсь, и смотрю на насмешливое выражение лица моего жениха. — И не надейся, мы же договаривались — никакого интима!

— Я помню, мон шер, но, люди не поймут, если мы просто ляжем спать. — Нарочито громко вздыхает.

— И что ты предлагаешь?

Ювелир весело подмигивает, и, встав на четвереньки, начинает покачиваться, мерно поскрипывая кроватью. Увидев это, я хихикаю, и присоединяюсь к мужчине, издавая охи и ахи.

— Минут десять, я думаю, будет достаточно. — Стефан поглядывает на часы, издавая стоны на разный лад. — Я же ещё ого-го у тебя!

— Ради кого мы так стараемся? Думаешь, кто-то подслушивает под дверью? — Раздражённо цокаю, продолжая старательно ёрзать на матрасе.

— Не знаю, на всякий случай.

Наконец, через десять минут ювелир останавливается, и несколько раз, для пущей убедительности, стукнув спинкой кровати об стену, затихает. Я чертовски устала от этой имитации секса, и, с радостью укладываюсь в постель, выключая бра над своей половиной кровати.

— Сладких снов…

Стефан, молча, кивает, и, схватив меня в охапку, прижимает к себе.

— Спасибо тебе за всё, Виктория. Мама очень довольна нашей помолвкой. Надеюсь, эти положительные эмоции продлят ей жизнь.

Виктория

Утром, взявшись за руки, как настоящие влюблённые, мы спускаемся на террасу. Жаклин сидит за столом, и пьёт апельсиновый сок через длинную трубочку.

— Садитесь! Вон, сколько всего Абель наготовила для наших голубков! Вы вчера так озорничали, что люстра в гостиной ходуном ходила. — Грозит нам скрюченным пальчиком и ухмыляется.

Сажусь за стол, и Вивьен тут же подскакивает ко мне с горячей сковородой в руках. На ней шипит пышная яичница с беконом и зеленью. Но, мне, неожиданно, становится дурно от запаха этого блюда. В голове неожиданно шумит прибой, а во рту появляется привкус горечи.

— Детка, тебе нехорошо? — Жаклин заботливо трогает меня за руку, и заглядывает в глаза. — Ты вся побледнела.

— Что-то голова с утра болит, и мутит. Надо выпить таблетку, и всё пройдёт. — Сглатываю неприятный комок, стоящий в горле. Хватаюсь за голову. — Зря вчера выпила шампанского.

— Может быть, хоть кофе выпьешь? — Женщина прищуривается, и указывает на ароматную выпечку — свежие круассаны.

Отпиваю маленький глоток кофе, и тут же понимаю, что он, вместе с непонятной, отвратительной массой, готов вырваться наружу. Боясь, что меня стошнит прямо тут, я закрываю рот рукой, и выбегаю с террасы.

Склоняюсь над унитазом, расположенном на первом этаже. Ощущаю ледяной озноб, бегущий по спине. Хрипло дышу, откидывая влажную прядь волос со лба. Боже, что со мной?

Успев только свернуться клубочком под одеялом, я слышу лёгкие шаги жениха в коридоре. И вот он, обеспокоенный, входит в спальню, и склоняется надо мной.

— Как ты?

— Не знаю. Полежу немного. Не нужно мне вчера было пить. Я вообще-то абсолютно не употребляю алкоголь. Видимо, мой организм его не воспринимает.

Ювелир кивает, и проводит мягкой рукой по моим волосам:

— Мама очень беспокоится за тебя. Ты не против, если я уеду ненадолго? К ужину вернусь.

Киваю, чувствуя усталость, и закрываю глаза.

Кто-то гладит меня по волосам дрожащей рукой.

— Стефан, мне уже лучше, не беспокойся. — Язык еле ворочается от горечи и сухости во рту.

Открываю глаза, собираясь попросить у ювелира стакан воды, и вижу перед собой улыбающуюся Жаклин.

— Как ты, дорогая?

— Спасибо, мне гораздо лучше. Сейчас приведу себя в порядок, и спущусь вниз.

Женщина кивает, и достаёт из кармана тест на беременность.

— Вот, возьми.

Я вижу электронный тестер, и вся холодею. Сердцебиение учащается.

— Буду молиться, чтобы он был положительным. Иди в ванную. Я тебя подожду. — Подталкивает меня к двери. Остаётся сидеть на кровати, сцепив от напряжения руки в замок.

На ватных ногах я прохожу в ванную, и раскрываю одноразовую упаковку теста, всё ещё не понимая, что делаю. Потом кладу его на раковину и в нерешительности стою рядом. Моё сердце готово выпрыгнуть из груди, а результат всё не появляется. Руки дрожат от нервного напряжения, а в голове стучат маленькие молоточки.

Закрываю глаза, и до боли закусываю нижнюю губу. Единственным мужчиной, с которым я спала в последние полгода — был Ярославцев. Этот тиран, демон, похититель моего сердца, синеглазый красавец. Нет, этого быть не может.