Из уличного автомата я позвонил Белокрыловой.

— Езжайте туда, — сказал я. — Я тоже там скоро буду.

— Хорошо, — ответила шефиня. — Выезжаем.

Я повесил трубку и отправился к Сапфировой.

Глава 19

Утрата

Когда я вошел в квартиру, где устроил ловушку, Сапфирова тут же встретила меня на пороге.

Вместо того, чтобы отдохнуть и выспаться, девушка явно занималась чем угодно, но только не тем, чем надо. Под глазами темные пятна, сами зрачки лихорадочно расширены, как будто Полина приняла сильнодействующие лекарства. Вот проклятье, она просто ходила туда-сюда по квартире, не находя себе места.

Вот что бывает, когда запрешь сладкоголосую птичку в золотой клетке. И не выпускаешь ее гулять, несмотря на все ее протесты.

— Что с тобой случилось? — спросил я. И тут же догадался в чем дело. Для девушки, которая считает голоса в голове самой настоящей реальностью, это все слишком нервно и пугающе. Надо же, я совсем не учел эту возможность. — Послушай, Полина, все это скоро закончится. Я теперь буду все время рядом с тобой. Никуда не уйду. Буду тут, защищать тебя от всех призраков и любых голосов, в голове и снаружи.

Я улыбнулся, пытаясь привести девушку в лучшее состояние духа. Но Полина была слишком возбуждена. Тут, пожалуй, не удастся обойтись без гипноза, чтобы привести ее в порядок.

— Где ты был? — спросила она, с огромной силой сжав мои руки. — Я так ждала тебя, места себе не находила. Чуть с ума не сошла.

Оно и видно. Слишком сильно она, однако, принимает все это к сердцу. А когда ты организуешь охоту на коварного зверя, то лучше все-таки оставаться хладнокровным и спокойным, иначе все провалится.

— Но теперь я тут, — ответил я и поднял руку с заложенной в ней серебряной копейкой. — Вот, смотри сюда. Здесь находится решение всех твоих проблем. Вот, вглядись сюда. Я же правильно понял, что твои голоса так и не пришли к тебе, не появились и ничего не говорят? Молчат, как будто уснули, правильно? Так вот, я уверен, — при этом я с нажимом выделил слово «уверен» и в дальнейшем точно также усиливал слова «спать», «сон» и другие, связанные с усыплением. — Я уверен, что глядя на эту монету, твои проблемы быстро решатся. Ты сможешь спать и отдыхать спокойно, потому что ты чувствуешь себя расслабленно и прекрасно. Ты понимаешь, что твои заботы отошли на дальний план и впоследствии решатся сами собой, самым благоприятным для тебя образом. А теперь просто закрой глаза, потому что они у тебя сильно отяжелели и ты хочешь спать.

Полина и в самом деле неподвижно смотрела на посверкивающую монетку в моих руках, глаза ее при этом не моргали, а зрение быстро расфокусировалось. Хорошо, очень хорошо, у нее уже пошел процесс гипнотизации. Я, знаете ли, даже не стал проверять ее, так как точно знал, что девушка с такими заходами в голове наверняка подвержена внушениям.

Так что я просто продолжал усиливать погружение в транс. Давал установки на то, что она слышит только мой голос, на то, что посторонние шумы не влияют на девушку, на то, что ее веки тяжелеют и закрываются, а затем приятное оцепенение покрывает все ее тело. И за счет этого она погружается внутрь себя все глубже и глубже.

А потом я дал команду девушке закрыть глаза. Ожидал, что она сейчас закроет их и заснет, а я уже могу дать ей установки на то, чтобы девушка спокойно лежала и смогла отдохнуть и расслабиться.

Видит бог, сон ей сейчас просто необходим. У нас впереди много испытаний и мне не нужна нервная и взволнованная девушка, которая в любой момент может слететь с катушек.

— А теперь спи, все глубже и сильнее, — сказал я. — И еще закрой глаза.

Несмотря на вечер, за окном из-за белых ночей отнюдь не потемнело, положение спасли только плотные шторы. Хорошо, что они почти целиком завернуть, только часть посередине не закрыта и оттуда вырывается лучик света, который я как раз и использовал, чтобы заставить сверкать монетку во время гипнотизации Сапфировой.

— Нет, извини, — Полина отвела взгляд от монетки, потянулась и часто-часто заморгала длинными пушистыми ресницами. — Не могу, Ян. Не получается. Я честно пыталась поддаться твоим трюкам, понимаю, что ты хотел сделать как лучше и успокоить меня, но не могу. Понимаешь? Пока ко мне не вернется мой вещий голос, я не могу нормально спать.

Вот зараза. Я был чертовски удивлен. Надо же, даже мой гипноз на нее не подействовал, хотя я был уверен, что все в порядке. Такие осечки давно со мной не случались, очень давно. Причем с таким клиентом, в котором я уже был уверен, что все идет на мази.

Ну что же, как говорится, век живи, век учись. Каждая такая неудача всегда подстегивала меня к тому, чтобы достичь новых высот. Теперь для меня ничего не остается, кроме как снова попытаться усыпить Сапфирову, пока я это не сделаю, не успокоюсь.

— Ну, хорошо, — сказал я, деланно улыбнувшись. — Ладно, пойдем, я представлю тебя нашим ребятам, они будут на подстраховке, помогут мне ловить негодяя. Это тебя немного развлечет.

Вот это другое дело. Сапфирова с удовольствием согласилась. Мы вышли из квартиры и вошли в соседнюю, в трехкомнатную, где нас ждали все сотрудники отдела Белокрыловой. Во главе с ней самой, разумеется.

И конечно же, почти сразу я увидел, как недовольно поморщилась шефиня при виде Сапфировой. Как уже понятно, Белокрылова физически не переваривала девушку. То ли потому что она со мной, то ли еще по какой другой причине.

Но сейчас ей придется смириться. Потому что у нас, черт подери, операция по поимке сообщника опасного преступника, который может привести к нему самому, если его хорошенько допросить. И Белокрыловой, как профи, придется держать свои эмоции в узде.

Но шефиня все равно спросила у меня:

— Зачем она здесь? Зачем она вообще осталась в квартире? Лучше увести всех посторонних. Она может пострадать.

Аксаков и Терехов сидели в спальне, о чем-то спорили и еще там неразборчиво рокотал телевизор, транслируя какую-то новостную передачу о том, что в Ленинграде открывается выставка цветочных растений со всего СССР. Наварская сидела на кухне, что-то писала в бумагах, даже здесь, в засаде у нее осталось много бумажной работы, которую нужно срочно сделать.

Ох уж наша советская бюрократия, никуда от нее не денешься. И главное, что все эти тонны отчетов никому не нужны, а те,