Извини, что я звоню в этот час. Я проездом в Афр, меня переводят.

– Ничего, я рада, что ты позвонил.

– Где ты? – просил он.

– В 14509.

– Там живет моя сестра.

– Правда?

– Да, – сказал он, – в каком ты здании?

– П51.

– А она в А каком-то.

Член сзади нее сел в кровати, и она обернулась и что-то ему сказала. Он улыбнулся Чипу. Она повернулась к нему снова и сказала:

– Это Ли ХЕ.

– Привет, – улыбнулся Чип, повторяя про себя: «14509, П 51, 14509, П 51».

– Привет, брат, – сказали губы Ли ХЕ, его голос не достигал телефона.

– У тебя что-то с рукой? – спросила Лайлак. Он все еще держался за руку.

– Нет. Упал, когда выходил из самолета.

– Ох, мне жаль, – она бросила взгляд на что-то за его спиной. – Там член ждет, нам сейчас лучше попрощаться.

– Да, – сказал он, – до свидания. Я был рад повидать тебя.

Ты совсем не изменилась.

– Ты тоже. До свидания, Ли, – она привстала, потянулась вперед и исчезла.

Он отключился и уступил место ожидавшему очереди члену.

Она была мертва, нормальный здоровый член, лежащий рядом со своим другом в 14509, П 51. Как он может рискнуть заговорить с ней о чем-то не таком нормальном и здоровом, как она? Он может провести день с родителями и улететь обратно в США, поехать на велосипеде в следующее воскресенье и на этот раз не вернуться.

Он стал ходить по залу ожидания. На стене висела карта очертаний Афр с огоньками в местах крупных городов и соединяющими их оранжевыми линиями. Ближе к северу был 14510, недалеко от которого живет она. Полматерика от 71330, где он. Оранжевая линия соединяла два этих огонька.

Посмотрел расписание рейсов на «Воскресенье, 18 фев.» на мигающем табло. Самолет на 14510 вылетает в 8.20 вечера, за сорок минут до его рейса на США 33100.

Он подошел к стеклянной стене, обращенной к летному полю, и посмотрел на членов, стоящих в очереди по одному на эскалатор самолета, с которого он только что сошел. Подошел член в оранжевом комбинезоне и встал около сканера.

Он обернулся и снова посмотрел в зал ожидания. Зал был почти пуст. Члены, что летели вместе с ним в самолете – женщина со спящим младенцем и мужчина с двумя вещмешками, приложили свои браслеты и браслет младенца к сканеру двери, ведущей в автопорт. «Да», промигал сканер зеленым три раза – все вышли. Член в оранжевом комбинезоне, стоя на коленях около фонтанчика для питья, откручивал панель у его основания; другой толкал перед собой уборочную машину к боковой двери зала ожидания, дотронулся до сканера – «да»

– и вытолкнул полотер через открывшиеся в обе стороны двери.

Чип задумался на секунду, глядя на члена, работающего у фонтана, а затем пересек зал ожидания, дотронулся также до сканера и вышел. Машина на 71334 ждала, в ней сидели три члена. Он сел в машину, извинившись перед членами, что заставил их ждать. Дверь закрылась, и машина поехала. Он сидел, держа на коленях вещмешок, и думал.

Когда он добрался до квартиры родителей, то вошел тихо, побрился, а потом разбудил их. Они были рады, даже счастливы видеть его.

Втроем разговаривали, завтракали и опять разговаривали.

Они попросили телефонный звонок к Мир, в Евр, и им было разрешено позвонить; они говорили с ней и с ее Карлом, с ее Бобом и восьмилетней Йин. Потом по его предложению они пошли в Музей Семейных Достижений.

После обеда он спал три часа, а потом они поехали по рельсовой дороге в Сад Развлечений. Его отец присоединился к игре в волейбол, а они и мать сели на скамейку посмотреть.

– Ты опять болен? – спросила она.

– Нет, конечно, нет. Со мной все прекрасно. Она взглянула ему в лицо. Ей пятьдесят семь, волосы поседели, смуглая кожа покрылась морщинами.

– Ты о чем-то думаешь?

– Я в порядке. Пожалуйста, верь мне. Она озабоченно покачала головой:

– Хорошо, Чип.

Любовь к ней неожиданно наполнила его, любовь и благодарность, и детское чувство единения с ней. Он обнял ее за плечи и поцеловал в щеку.

– Я люблю тебя, Сузу… Она рассмеялась:

– Христос и Веи! Какая же у тебя память!

– Потому что я здоров, – сказал он. – Помни это, ладно? Я здоров и счастлив. Я хочу, чтобы ты помнила это.

– Почему?

– Потому, – улыбнулся он.

Он сказал им, что самолет улетает в восемь.

– Мы попрощаемся в автопорту, – сказал он, – в аэропорту будет слишком много народу.

Его отец все равно хотел поехать, но мать сказала, нет, они останутся в 334, она устала.

В семь тридцать он поцеловал их на прощание – отца и мать, шепнул ей на ухо: «Помни», – встал в очередь на машину, которая шла в 71330 в аэропорт. Сканер, когда он коснулся его, ответил:

«Да».

Зал ожидания был переполнен даже больше, чем он предполагал. Члены в белом, желтом и бледно-голубом ходили, стояли и сидели в ожидании своей очереди, некоторые с вещмешками, некоторые – без. Среди них было несколько членов в оранжевом.

Он посмотрел на табло: рейс в 8.20 на 14510, посадка в секторе номер два. Там стояла очередь, а за стеклом самолет уже подруливал навстречу поднимающемуся эскалатору. Открыли люк, и из него по эскалатору сошел член, потом еще один.

Чип протолкнулся сквозь толпу к боковой двери зала ожидания, сделал вид, что притронулся к сканеру и приоткрыл дверь в служебную часть аэропорта, где, освещенные белым светом с потолка, как блоки памяти Уни, стояли рядами ящики и коробки. Он снял с плеча вещмешок и засунул его между стеной и коробкой.

Он продолжал спокойно идти вперед. Его путь пересекла тележка с металлическими контейнерами, ее толкал член в оранжевом комбинезоне, который взглянул на Чипа и кивнул.

Он кивнул ему в ответ и продолжал шагать, глядя, как член в оранжевом провез тележку через огромные открытые ворота не залитое светом летное поле.

Он опять сделал вид, что коснулся сканера, и вошел в комнату, где на крючках висели обычные комбинезоны, и два члена – мужчина и женщина снимали с себя оранжевые.

– Привет, – сказал он.

– Привет, – ответили оба члена.

Чип подошел к шкафу и открыл дверцу – там были полотер и бутылки с зеленой жидкостью.

– Где одежда? – спросил он.

Один из членов кивнул на другой шкаф.

Он подошел к шкафу, открыл. На полках лежали оранжевые комбинезоны, оранжевые защитные щитки на ноги, тяжелые оранжевые перчатки.

– Откуда ты? – спросил один член.