Его спасала регулярность этих программ и «пережевывание» одних и тех же событий, те же заученные фразы и составители вопросов, та же команда новостных корреспондентов. И ему было очень жаль, когда Шэлли — всегда рассказывавшая о погоде — ушла в отпуск. Он даже удивился, что у этих людей, оказывается, есть своя жизнь вне телевизионной студии, потому что он почти уже уверил себя в том, что они только и живут телевидением так же, как он живет бесконечным просмотром различных телепрограмм.

Такова была жизнь Шэрон — эти шоу. Эти новости, эта комната. Но и этого недостаточно.

Паркер стал покупать газеты, чтобы смотреть программу передач и планировать свой день. Он складывал их, в том числе из-за возросшего отвращения к уборке (после нее комната кажется еще меньше и смотрится как-то отвратительно голо). Он хранил газеты и перечитывал их иногда. «Трибьюн» надоела ему. Он перешел на «Ридер».

Особенно его интересовали объявления в разделе «Знакомства». Они будоражили его воображение, и он мог определить очень быстро и точно — просто по подбору слов, по так называемой кодировке — сумасшедших снобов, действительно страдающих и просто ловящих удачу, геев, лесбиянок, пары, новичков, рабочих, отчаянных, простачков и безнадежно одиноких.

Все мужчины — интересно, почему? — посвящали большую часть заметки описанию своей идеальной женщины, которая была вовсе и не женщиной, а девушкой, всегда молоденькой, как правило миниатюрной, хорошо сложенной (какой абсурд — грудастая маленькая девочка!) желающей попробовать все, желательно блондинкой. Подопытный кролик, жертва.

В заметках женщин таких описаний никогда не было, они вообще редко описывают мужчин. Они концентрируются на описании самих себя и процесса своего поиска. Например: женщина, за сорок, переезжающая под Чикаго, с медицинским образованием, любящая готовить, разбирающаяся в вине, музыке, книгах, заинтересованная в посещении культурных мероприятий, путешествиях, но уставшая от одиночества…

Ни слова о том мужчине, которого она ищет: высокого или маленького роста? Молодого или пожилого? Худого или плотного? Только иногда женщины пишут, что отдают предпочтение некурящим. Женщины расписывают свою биографию. Мужчины изливают на бумаге свои фантазии.

Паркер не подходил под описание ни одной мужской фантазии, хотя знал, что по самым главным параметрам он был идеален: Шэрон, жертва, была просто создана для объявлений в разделе «Знакомства».

Эти мужчины жаждали виртуального секса, виртуальной жизни, воплощения мечты об удовольствии и успехе, существования реальности телегероев, участников различных телешоу — этих умников, бодро нажимавших на кнопки и кричавших «Готов!». А некоторые из тех мужчин, которые размещали свои объявления в разделе «Знакомства», в глубине души хотели покалечить или даже убить кого-нибудь. Все заметки были достаточно агрессивны, но как можно быть уверенным в достаточной степени этой жестокости?

Лежа в кровати ночью, наблюдая за полосками света, ползающими над ним, он тихо проговаривал свое идеальное объявление в раздел «Знакомства»: Мучимая угрызениями совести, женщина, 37, хорошенькая, светловолосая, отчаявшаяся, живущая одна, практически здоровая, с собственной машиной, некурящая, ищет мужчину, готового казнить ее. Только оригинальные предложения.

Но не было ли это скрытым смыслом всех подобных объявлений вне зависимости от пола и возраста?

Иногда он встречал объявление, которое интересовало его. И казалось, что ему стоит только ответить на него и справедливый суд свершится, и его душа успокоится. В этих объявлениях его шокировало то, что они чуть ли не слово в слово повторяли то самое его объявление в «Чикаго Ридер», хотя они были более живыми и эмоциональными.

Креативный мужчина, увлекающийся боди-билдингом и фотографией, ищет миниатюрную, склонную к подчинению девушку 20–30 лет, национальность не имеет значения, чтобы воплощать в жизнь самые дерзкие фантазии. Пределов фантазии нет. Только с фото.

А еще были не объявления, а просто мечта Паркера. Они обещали унижения, наказания, насилие, но с обязательным упоминанием удовольствия и развлечения, поэтому в реальности они обещали просто боль.

Почти всегда в качестве обратного адреса давался абонентский ящик. Паркер знал этот трюк очень хорошо. Но иногда это был номер в Чикаго.

— Алло?

Паркер заикался, пытаясь сказать хоть слово, но его мускулы шеи были так напряжены, а его связки, почти не издававшие никаких звуков в последнее время, плохо слушались его.

— Я Вас не слышу. Я не…

— Я звоню по поводу Вашего объявления в Ридер.

— Голос у тебя какой-то странный… — сказал собеседник, — а как ты выглядишь?

— Не очень высокая, — ответил Паркер, — среднего роста.

— У тебя какой-то мужской голос. Ты мужчина? Если ты мужчина… Ну-ка, скажи еще что-нибудь!

Паркер быстро положил трубку. У него было в запасе еще два номера. Один был постоянно занят, по второму ответили с низким голосом, скрывавшем такое сумасшествие, что Паркер просто не смог ничего сказать.

Если бы у него было время, он написал бы письмо, приложил бы фото и жил бы надеждой на то, что его убьет первый же мужчина, с которым он пойдет на встречу. Но он был слишком взволнован и нетерпелив. Он знал, что заслуживает смерти, но хотел, чтобы это было наверняка. Паркер не хотел, чтобы его ударили по голове, превратив в ужасного инвалида, неспособного довести это дело до конца.

Ему чего-то не хватало. Но чего? Или кого? Не Барбары с малышом. Не родителей. Не Евы. Все они с легкостью избавились от него. Он скучал по своему детству, по тому, что он уже едва помнил, одинокий, но беззаботный период перед тем, как он с головой погрузился в этот мир. Тогда время казалось бесконечным, смерть была абсолютно чуждым понятием, тогда все казалось ему возможным и он был четко уверен в своем превосходстве. Перед тем, как он познал боль, перед тем, как он открыл для себя любовь. Когда он жил с постоянным ощущением непонятной, благодарной радости. Познав любовь, он начал умирать, а ее физический аспект ослабил его. Секс всегда деструктивен, а эгоизм и мастурбация — это дорога в один конец. Шэрон это знала.

Мужчины всегда окликали ее:

— Иди сюда, крошка! Иди сюда!