снегу. Из солнечной Калифорнии Ракель Изуми снова работала со Сьюзан О'Брайен, экспертом по хроническому лимфоцитарному лейкозу в хьюстонском онкологическом центре MD Anderson, над набором пациентов для испытаний препарата Acerta, ингибитора BTK. Но до зачисления первого пациента оставалась одна бюрократическая подпись.

Зима 2014 года была непростой для команды Acerta. Двойное одобрение препарата Imbruvica продемонстрировало, насколько далеко продвинулась Pharmacyclics. Более того, крупная японская фармацевтическая компания Ono опубликовала данные по конкурирующему ингибитору BTK, над которым она работала, и они выглядели весьма убедительно. В то же время компания Acerta уже несколько недель работала над тем, чтобы начать первое испытание своего ингибитора BTK на людях. Работа продвигалась медленно.

Несмотря на то, что Ахмед Хамди установил прочные отношения с ведущими врачами, специализирующимися на лечении ХЛЛ, такими как О'Брайен и Джон Берд, которые подписались на участие в клинических испытаниях, компания пока не набрала ни одного пациента. Хамди стал особенно нервничать из-за Берда, который пел дифирамбы препарату Imbruvica, но не проявлял особого интереса к поиску подходящих пациентов для Acerta. После того, как Берд согласился принять участие в испытании Pharmacyclics по адресу , он стал набирать пациентов как по маслу. Хэмди опасался, что на этот раз Берд проявит меньше энтузиазма, тем более что одобрение препарата Imbruvica означает, что его можно будет назначать любому пациенту с рецидивом ХЛЛ, а не только тем, кто участвует в испытаниях Pharmacyclics.

В конце 2013 года под руководством Уэйна Ротбаума было начато финансирование серии А в размере 37 млн долларов США, и с получением денег на компанию легла еще большая нагрузка. Как всегда, Изуми лихорадочно готовил документы для регулирующих органов и медицинских центров, чтобы начать испытания Acerta. Без документов ничего не получится. Наконец, О'Брайен определил кандидата в пациенты - 62-летнюю женщину из Хьюстона, страдающую ХЛЛ.

Это была не та пациентка, которую выбирали по принципу "мягкого мяча". По правде говоря, в начале первого испытания на человеке она была тем пациентом, которого биофармацевтические компании стараются избегать. Взглянув на ее состояние, Хамди вздохнул. "Это крушение поезда", - подумал он. Пациентка не прошла несколько предыдущих курсов лечения, включая пересадку костного мозга. Ее костный мозг на 100% состоял из клеток CLL. Раздутые лимфатические узлы обезображивали правую сторону шеи. У пациентки была панцитопения, то есть уровень всех трех типов клеток крови - красных, белых и тромбоцитов - был опасно низким. (У некоторых больных ХЛЛ, особенно у тех, кто перенес много химиотерапии, уровень белых кровяных телец может быть не высоким, а низким). Она регулярно получала инфузии эритроцитов и тромбоцитов. Страдания женщины были острыми. Она едва держалась за жизнь.

Все, что стояло между ней и экспериментальным препаратом Acerta, - это одна подпись администратора. Изуми и сотрудник контрактного отдела MD Anderson в течение нескольких дней пытались добиться, чтобы сотрудник больницы подписал договор о зачислении пациента. Тем временем пациент умирал. Разочарованный, сотрудник схватил договор и вышел на улицу в снегопад, чтобы найти администратора и получить подпись.

Но как только первая пациентка была включена в программу, у нее произошло так называемое серьезное нежелательное явление. Оно может варьироваться от госпитализации, угрозы жизни до смерти. У О'Брайена не было выбора, и он госпитализировал пациентку, которая была очень больна и теперь страдала от воспаления и кровоточивости десен. При таком повороте событий Хамди сразу же позвонил О'Брайену. Они тщательно изучили показатели и симптомы пациента. После тщательного анализа Хамди и О'Брайен согласились продолжать прием препарата. Кровоточивость десен, по-видимому, была связана с общим ухудшением состояния пациента, а не с новым препаратом.

В течение двух недель Хэмди и О'Брайен внимательно наблюдали за этой женщиной.

В это время ее выписали из больницы. А затем, в течение последующих дней и недель, она вообще стала проводить в больнице гораздо меньше времени.

Еще через четырнадцать дней Изуми получила снимки, на которых было видно, что раздутые лимфатические узлы, деформировавшие шею пациентки, уменьшились настолько, что она выглядела совершенно нормально. Пациентка стала независимой от переливания крови, т.е. больше не нужно было вводить иглы и трубки для повышения уровня эритроцитов и тромбоцитов.

Это была драматическая реакция. Когда в Хьюстоне установилась теплая погода, пациентка почувствовала себя настолько хорошо, что даже снова начала заниматься садоводством.

"Это действительно что-то", - сказала себе Изуми. Благодаря своему опыту применения ибрутиниба Изуми знала, что этот результат не был случайным. Препарат дал такую удивительную реакцию, несмотря на то что он был более селективным ингибитором BTK, чем препарат компании Pharmacyclics. На нее нахлынуло чувство восторга и облегчения.

Как обычно, Хамди вызвал Ротбаума для доклада. "Это работает", - сказал Ротбаум. "Это реально". Для Ротбаума этот результат был доказательством того, что промискуитет не является ключевым фактором. Неселективный подход компании Pharmacyclics не является обязательным условием для работы ингибиторов BTK.

Ротбаум сидел в своей квартире на Манхэттене и думал, что делать дальше. Было ясно, что у Imbruvica нет секретного соуса. Все дело в BTK, и его препарат останавливает BTK эффективнее, чем что-либо другое в мире. Ему не нужно было ждать, как ученому, чтобы увидеть больше эмпирических доказательств. Одного пациента было достаточно.

Ротбаум позвонил Хамди и сказал, что им нужно действовать по-крупному. Он хотел запустить широкую клиническую программу, включающую испытания препарата в широком спектре В-клеточных злокачественных опухолей. Столько раковых заболеваний крови, сколько они смогут найти. Несмотря на то, что Acerta не имела коммерческих прав, он хотел, чтобы программа по ревматоидному артриту также была реализована. Он хотел провести испытания, сочетающие ингибитор BTK с препаратом, который он приобрел у компании Amgen. Ротбаум хотел, чтобы Хамди нанял как можно больше людей. Ему нужен был весь мир.

"Не беспокойтесь о деньгах - вы находитесь в уникальной ситуации, поскольку у вас всегда будет доступ к средствам", - сказал Ротбаум. "Нам нужно догнать Pharmacyclics".

 

Глава 15. Демонтированный

Голос Уэйна Ротбаума начал повышаться. Ахмед Хамди и Франциско Сальва посмотрели друг на друга. День был долгим, и, когда ночь опустилась на офис Acerta в Сан-Карлосе, штат Калифорния, Хамди и Сальва поняли, что скоро не уйдут. Разговоры с Ротбаумом редко бывали короткими, особенно когда он был расстроен и кричал. Они пытались разработать финансовые модели для испытания на пациентах. Несмотря на то что Ротбаум находился более чем в 2000 миль от них в Нью-Йорке, его присутствие было подавляющим. Ротбаум обвинял Хамди и Сальву в том, что они совершают ошибки и покрывают друг друга, причем его обвинения звучали из громкой связи.