это чисто по работе. Ты по работе помощи не просишь! У тебя куча секретов. Кто ты? Что ты? О чем ты думаешь? Я ничего про тебя не знаю. Расскажи мне, что ты скрываешь, что ты знаешь про все, что тут происходит и тебе станет легче. Я помогу тебе.

Она напомнила ему тот случай, когда вся в белом стояла у картины в том проклятом ресторане. Такая красивая. Такая гордая. И выговаривала ему то, что накопилось у нее на душе. Заступалась за людей, защищая их. Как ангел. Но она вампир. Она дитя самого Дьявола. Однако она встала на их сторону, потому что за 300 лет она не потеряла свои людские качества. Где она жила, стараясь сохранить в себе человека? Ему захотелось связать ее и отправить на необитаемый остров, чтобы никакое зло не причинило ей вреда. И чтобы не забивать ее маленькую белокурую головку тем, чем должен заниматься он. Она такая хрупкая и нежная, несмотря на то, что она вампир, что даже он сумел подавить ее хищную натуру сегодня ночью.

— Я ничего тебе не скажу, что касается происходящего здесь. Даже не проси. Это не твое дело. Все остальное можешь спрашивать, я отвечу. Но при одном условии- один твой вопрос, один мой.

Она была поражена его упрямству. Она имела право знать, что творится в больнице. Возможно тот, кто убивает одного вида с ней. И возможно, она могла помочь его найти. Она не так слаба, как думает он или Мариан. Она сильна духом.

— Баран, — Лия села за компьютер и принялась за работу. Ален улыбнулся и уходя шепнул:

— Белокурая бестия.

Глава 14

Все приглашенные собрались в кабинете начальника. Доктор Ширей сидел напротив Нины, во главе стола сидел Ален и подписывал бумаги. Он отложил ручку и посмотрел на присутствующих.

— Я пригласил именно вас, потому что доверяю вам больше, чем остальным. Ваш опыт, доктор Ширей, и ваша преданность мне, Нина, очень мне нужны. Ко мне сегодня приходил следователь с ужасным заключением смерти Кристины, — Ален сделал паузу, зная, что сейчас его слова шокируют присутствующих, — причина смерти передозировка морфином.

Нина ахнула, доктор Ширей поерзал на своем месте и прошептал: «Какой ужас. Бедное дитя».

Ален продолжил:

— Да, это действительно ужас.

— Но откуда такая зеленая окраска кожных покровов? — Спросил старик, явно уже ничего не понимая.

Ален пожал плечами:

— Возможно, цирроз. У наркоманов гепатит — это обычное явление. Печеночная недостаточность. Заключение о смерти они мне не дали.

Нина опустила голову и закрыла глаза рукой:

— Я не верю. Она была хорошей девушкой. Скромной.

— Оставим наши эмоции на потом, — продолжил Ален и все снова на него посмотрели, — полиция предполагает, а вскрытие доказывает, что смертельную инъекцию она сделала на рабочем месте. Соответственно, падает подозрение на то, что возможно, на территории нашего центра идет распространение наркотического вещества и возможно, она не одна из сотрудников употребляла наркотики.

Нина в ужасе смотрела на начальника с широко открытыми глазами.

— Я вас позвал сюда, чтобы попросить кое о чем. Завтра будет собрание в честь моего вступления в должность начальника кардиоцентром, на котором я скажу это все людям. Скажу правду, как есть. И попрошу в приказном порядке, — он поднял лист бумаги с приказом, — каждого пройти медосмотр на наличие на теле любых повреждений, похожих на инъекции. Поскольку сам лично, в виду этических соображений, я не могу осмотреть женскую половину, Нина, это сделаете вы. Хотя я и врач, но вряд ли они будут довольны.

— Будут, — вмешался Ширей, — знаю я их, все женщины на вас смотрят с вожделением.

Ален улыбнулся и опустил глаза:

— Это их проблемы. Мне бы в своих разобраться.

В его мыслях возник образ Лии, ее тело, очертание ее стройных ножек на его спине, и он на секунду почувствовал ее запах. Ему казалось, он привык к нему, но на самом деле, это как наркотик, манящий и дурманящий снова и снова. Его хочется принимать вечно.

Выдохнув, Ален снова посмотрел на Ширея, в ответ тот слегка улыбнулся начальнику:

— А каковы мои действия?

— А мы с вами будем осматривать мужскую половину. Я подписал приказ, завтра на собрании с ним ознакомлю и начнем действовать. Есть вопросы? Пожалуйста, прошу, никому ничего не говорить, пусть для всех это будет неожиданностью.

Нина кивнула:

— У меня нет вопросов. Вернее, только один- надо подготовить кабинеты для осмотра?

— Да, займитесь этим. Два кабинета, Нина. Доктор Ширей? — Ален обратился к старику.

Тот кивнул и поднял руку:

— Вопрос. А кто нас будет осматривать?

Ален засмеялся:

— Я вам верю. Иначе бы не позвал.

Он проводил их к двери и закрыл ее за ними. Вот и все! Он посмотрит сколько еще живых укушенных в этой больнице. Может быть, еще можно успеть кого-то спасти.

Рабочий день близился к концу. Лия сидела уже в одежде, хотя до конца рабочего дня было еще 15 минут. Краем уха она слышала от врачей, что завтра будет собрание, посвященное вступлению Алена Дандевиля в должность начальника. Явка всем обязательна. Но она не собиралась подниматься со своего стула, желание смотреть на это у нее не было. Раз сидеть тут, значит будет сидеть, а еще спустится в отделение банка крови, чтобы посмотреть, как там идут дела. Еще она узнала, что начальник отпустил Мери в отпуск. Благородно с его стороны, но он наверно не подумал, что работать там некому. Может он сам туда сядет? Она засмеялась, представив его за своим царским столом в отделении банка крови. Потом ей опять стало грустно. Она вспомнила сегодняшнюю ночь и сердце защемило. Она могла злиться на Алена сколько угодно, но она не могла обманывать себя, что безумно по нему скучала. Она скучала по его нежным ласкам, по его сильным рукам, по его крепкому телу. Черт, она скучала даже по его клыкам! Что он делает сейчас? Думает ли он о ней? Как бы ей хотелось, чтобы она ощущала те же чувства, что он испытывает в эту минуту. Если ему плохо, пусть будет плохо и ей, а если хорошо, то она тоже бы порадовалась и испытывала бы счастье. Странные мысли. Но она хотела быть с ним, утонуть в нем, раствориться полностью, отдавая всю себя. Ему. А он ей не звонит. Не приходит. Хотя прекрасно знает, что рабочий день уже почти закончен. Скорее всего, на него навалилось много работы и ему некогда вспоминать о ней. А может, он