– А что насчет шрифта? – спросила Элла.

Дэннис посмотрел в отчет и кивнул.

– Шрифт Times New Roman – самый обычный, есть в любом компьютере.

Тревис Генри положил на стол записку и подвинул ее к Элле: «Вы были правы. Сильвия Моррис прятала ребенка своей подруги». Элла пожала плечами, словно хотела сказать: «Не вышло, ну и ничего страшного».

В дверь постучали, и в комнату заглянул исполняющий обязанности комиссара Руперт Игерз. Дэннис кивнул Элле.

Она вышла в коридор и прикрыла за собой дверь. Игерз был в форме. Сегодня утром на пресс-конференции расспрашивали не только о похищении и покушении, но и атаковали вопросами об ограблениях, о звонке на телевидение, о возросшей за последнее время смертности из-за передозировки наркотиками, а также их интересовала смерть Лили Джонс, дочери бывшего члена парламента Зантера Джонса, погибшей в результате несчастного случая вчера вечером в Гайд-парке. Эллу ничуть не удивило то, что Игерз выглядел расстроенным и изможденным.

У него за спиной стоял молодой мужчина в темном костюме в тонкую полоску. Элла его не знала, но у нее возникло ощущение, что она его где-то раньше видела.

– Как идет расследование? – спросил Игерз.

– Медленно.

Элла пересказала все, что им удалось узнать.

– Телефоны «горячей линии» звонят непрерывно, хотя у нас и без этого много дел.

– Все понятно, – Игерз потер лоб. – Это детектив Мюррей Шекспир. – Элла посмотрела на молодого мужчину более внимательно. – Через него я буду поддерживать с вами связь и получать информацию о ходе расследования, – продолжал Игерз. – Я хочу постоянно быть в курсе событий, а вам следует обеспечить ему доступ ко всему, связанному с расследованием этого дела.

– Да, сэр.

Игерз ушел, оставив их в коридоре. Мюррей Шекспир улыбнулся Элле. У него так же выступали клыки на верхней челюсти и были такие же глаза цвета свинца.

– Вы, наверное, сын Фрэнка Шекспира?

Мужчина кивнул головой в знак согласия:

– Отец сказал, что вы должны его помнить.

Элла сжала кулаки за спиной. Шекспир посмотрел на нее многозначительно. Посредник в таком деле – это головная боль: ему всегда надо объяснять все, что происходит, а это отнимает время, которого у детективов всегда в обрез. Шекспир не был бы Шекспиром, если бы поступил иначе.

– Детектив, – одновременно произнесли Элла и Шекспир и одновременно ответили: – Слушаю.

Полицейский из регистратуры передал Элле лист бумаги.

– Это пришло по факсу.

– Спасибо.

Элла бегло прочитала факс. Это были результаты экспертизы пули, извлеченной из головы Криса.

– Дозвуковая пуля, двадцать второй калибр. – Шекспир читал факс через плечо Эллы. – Понятно. Будь пуля побольше и побыстрее, он был бы уже в морге.

Элла подавила зевок.

– На пуле не осталось никаких следов нарезки от ствола, – заметил Шекспир. – Такое бывает при попадании пули в череп.

Элла сложила факс пополам и направилась в комнату для расследований, где Дэннис уже заканчивал раздавать указания. Детективы записывали инструкции, а Дэннис в завершение добавил:

– Следующий раз встречаемся в четыре часа, тогда решим, кого отпустим домой.

Люди стали расходиться. Дэннис посмотрел на Шекспира, и Элла объяснила, кто это и зачем он здесь. На щеках у Дэнниса заходили желваки, чтобы отвлечь его, Элла протянула факс с отчетом экспертизы.

– Гм, – только и сказал он, прочитав факс.

Элла знала, что означала подобная реакция. Результаты экспертизы не дали информации, которая помогла бы им найти преступника, пользы от нее не больше, чем от отчетов о бумаге «Reflex» и принтере «Canon».

Дэннис передал лист детективу Роджеру Фенвику, который вводил данные в компьютерную систему.

– Детектив Маркони?

В дверях стояла девушка в форме из регистратуры.

– Звонит Эдман Хьюз, спрашивает о ходе расследования дела о поджоге.

– Как он узнал, что я здесь?

– Ему сказал кто-то из «Охотничьего холма», – ответила девушка-полицейский.

Элла закатила глаза.

– Скажите ему, что я этим занимаюсь.

– Я так и сказала, – подтвердила она.

Элла засунула руки глубоко в карманы.

– Скажите, что я позвоню ему, как только у меня появится возможность.

Когда мы распутаем это дело.

Констебль кивнула и ушла.

– Что мы делаем теперь? – спросил Шекспир.

– Мне надо заняться бумажной работой, которую я запустил. – Дэннис метнул взгляд на Эллу, и она, догадавшись о значении этого взгляда, сказала:

– Я намереваюсь проверить звонки, поступившие по «горячей линии».

– А мне есть чем заняться? – спросил Шекспир.

– Сейчас подумаем, – задумчиво проговорил Дэннис. – Но, если желаете, тоже можете заняться телефонными звонками.

На лице Шекспира возникло недовольное выражение.

– Я подумаю над вашим предложением.

– Хорошо, – согласился Дэннис. – Мы позвоним вам, если произойдет что-нибудь важное. – А когда Шекспир скрылся из виду, Дэннис подмигнул Элле: – Убираемся отсюда, пока не поздно.

Вода в бухте Розель-бей, что в конце Глиб-пойнт-роуд, переливалась в лучах солнечного света, но Софи смотрела в другую сторону: сидя в машине Ангуса, она искала глазами дом Сойера Бойда.

Она приняла душ и переоделась в голубую футболку и темно-синие форменные брюки, в которых обычно выезжают на вызов врачи «скорой помощи», а форменную рубашку аккуратно сложила и положила в сумку. Сидя в машине с натянутыми до предела нервами, она думала обо всем, что произошло с того времени, как она последний раз была здесь. За окном в доме мелькнула чья-то тень – Это он.

Ангус стал всматриваться в окна.

– Почему они его не задержали?

– Не знаю.

– А что именно тебе рассказали детективы?

– Я тебе уже говорила: они нашли его без сознания в состоянии наркотического опьянения, а он утверждает, что не причастен к похищению. А на набережной возле его машины нашли соску-пустышку, похожую на соску Лачлана.

– При наличии таких фактов и мотива преступления его отпустили?

То, что Сойера отпустили, казалось неправильным, но и думать, что он виновен в исчезновении Лачлана, Софи не хотела. Ведь тогда ей пришлось бы смириться с мыслью что Лачлан теперь на дне реки. Софи отвернулась.

– Поехали отсюда.