пацанов, таскающих с собой куклу, ты видел? — нервно ответил Серый.

Я быстро прикинул ситуацию. Особенно в младших классах парни вполне способны застыдить за такое мальчика. Это, конечно, не трансформер. Убрать бы розовые банты с волос…

— А косички не убрать?

— Магия родовая, — обиженным голосом проговорил бастард. — Это значит, что эта проклятая кукла тоже передается из поколения в поколение.

— Слушай, — я поправил косички у игрушки. — Когда ты чуть подрастешь тебя совершенно не будет заботить этот факт. Вернее, мнение окружающих. Ну кукла. И что? Трансформер тоже кукла. Бэтмен.

— Таскать с собой Бэтмена в шестом классе, тоже не круто, — бросил Серый.

— В любом случае, у взрослых больше мозгов и они не будут смеяться над тобой.

Мои слова, кажется, нисколько не успокоили моего друга, но сам факт, что вместо того, чтобы ржать как Жендос, я спокойно отреагировал, его несколько расслабил. Вот до чего доводит общество. Пара придурков обсмеяли Серого в первом классе, а у того до сих пор травма.

— Кстати о родовой магии. Что дает тебе эта кукла?

Серый посмотрел на нас с Жендосом, понял, что никто его больше не собирается высмеивать, забрал игрушку и присел на край кровати.

— Я могу прицепить к Обеликсу волосы какого-нибудь человека или животного и завладеть его волей.

— Что-то типа приручения?

— Типа.

Я снова забрал у него игрушку и осмотрел ее. Голова куклы была действительно смазана чем-то липким. Любой волос садился, наверняка, лучше, чем парик на лысую голову.

— Это ты назвал ее, то есть его, Обеликс?

— Да, — махнул рукой бастард. — Бабушка давала ему женское имя.

— Тебе бы усы ему приделать…

— Нельзя. Кукла зачарована. Магия пропадет, если вмешаться.

— Ясно. — я убавил звук на телике. — А чем Обеликс отличается от обычной куклы Вуду?

— Это принципиально разные вещи, — хмыкнул новоиспеченный кукловод. — Вуду это когда ты можешь причинить боль человеку. И больше ничего. А я могу вообще все. Боль в том числе. Правда…очень многое запрещено организацией по контролю магических сил. Плюс, я могу завладеть волей не только человека.

— Например?

— Я могу заставить любое существо испытывать разные чувства. Например, заставить кого-то полюбить, или разозлиться. Собаку сделать верной. Но, как и все остальные родовые способности, мне запрещено использовать силу без особого разрешения.

— Тогда зачем ты вообще носишь эту куклу с собой?

— За тем же, зачем и ты таскаешь с собой эту монету, — он бросил взгляд на серебряник, который дала мне Элаиза в нашу первую встречу. Я вертел его в руке и даже не замечал этого. — На самом деле я уже хожу на факультатив по развитию родовой магии. Мама еще в конце пятого класса наняла мне репетитора. Развивать родовую магию нужно, иначе ты просто не сдашь выпускные экзамены.

Вдруг меня осенило:

— Я тоже могу нанять себе репетитора?

— Конечно, — ответил Серый. — Только коллекционеры душ — это очень редкая родовая способность. Репетитора будет найти не просто. Наверное.

Я задумался. Ведь такой репетитор может ответить на все вопросы, касательно моих сил. Касательно Элаизы, других душ и моего взаимодействия с ними. Серый оказался очень необычным бастардом. Тем, кто может завладевать волей любого живого существа. Если я могу вселятся в кого угодно и становиться им, то у него всегда есть дополнительная пара рук. Или лап.

— Покажи! — радостным голосом вдруг возвестил я.

— Что? — Серого опередил Жендос со своим вопросом.

— Хочу посмотреть, как работает магия твоей куклы.

— Ну… Комендантский час уже кончился, теоретически можно, — задумчиво протянул он. — На ком? На попугае или твоей кошке?

— Давай на Жендосе!

— Чего?! — отмахнулся подопытный. — Не-не-не. Я против.

— Да ладно тебе! — я ударил Жендоса в плечо. — Дай посмотреть, как это работает.

— Тебе надо, вот свои волосы и давай. Я пас!

Наверное, это был первый случай, после моего возвращения в это тело, когда я поддался эмоциям и повел себя как ребенок. Я просто напал на Жендоса. В шутку. Но с вполне конкретной целью — оторвать у него клок волос. Да он и сам не сильно сопротивлялся. Пару раз во время борьбы послал меня подальше, а когда я повалил его и применил захват, пройденный на одном из уроков Боевых Искусств, которых был лишен Жендос, пучок волос оказался в моем кулаке.

— На! Успокой его! — я протянул добычу Серому.

— Вы че, придурки! — возмущался тот, который через секунду перестал сопротивляться и монотонно попросил освободить его.

Кукла в руках одаренного светилась. Он смотрел на нее, а в его глазах плясали языки пламени.

— Что ты хочешь, чтобы он сделал? — спросил кукловод.

— Пусть станцует.

Жендос делал все, что мы просили. Танцевал, рассказывал стихи, прыгал через скакалку. Детские шалости в прошлой жизни вроде таких, как усыпить друг друга давлением на солнечное сплетение и прежде были нам присущи. Поэтому мы экспериментировали еще долго и вообще не испытывали угрызений совести.

В перерывах между командами, Жендос называл нас козлами. Но мы приказывали что-то еще и он беспрекословно выполнял. Когда нам надоело, чтобы Жендос не обижался, я разрешил Серому поманипулировать мной. И тогда я понял принципиальную разницу между нашими способностями. Я осознавал абсолютно все, что происходит, только не мог ничего поделать. Когда меня просили танцевать, я так сильно начинал хотеть танцевать, что меня было не остановить. Абсолютно также я чувствовал и другие просьбы. Эта способность была еще лучше, чем моя.

Вечер проходил в лучших традициях наших дружеских посиделок. В итоге мы так умаялись, что легли спать не под утро, как обычно, а гораздо раньше.

Меня разбудил старый советский звонок в дверь. Динь-дон.

— Кто там? — Жендос, которому я постелил на полу, даже не поднял головы, когда задавал вопрос. Казалось, он еще больше залез под одеяло от страха. — Опять эти души, которые вечно гоняются за тобой?

— Никто за мной не гоняется, — я скинул с себя одеяло и вышел из комнаты.

Предположение у меня было только одно. И оно оправдалось.

— Открывай, шкет! — отчим услышал, как проскрипела старая деревянная дверь, прежде чем я подошел к новой, железной, чтобы посмотреть в глазок.

— Кто там? — из-за спины донесся голос Жендоса.

— Дядя Леша, — коротко ответил я и задумался.

Появление отчима на пороге моего дома значило только одно. У него закончились деньги на бухло и теперь он пришел за добавкой. Только вот больше ни копейки я ему давать не хочу. Это значит, что нужны другие варианты, чтобы избавиться от алкаша. В милицию позвонить? Нет. Он просто дождется, когда они уедут и припрется снова. Нужны радикальные меры.

— Чего надо? — наконец спросил