плана. Да ни одна уважающая себя женщина не простит такого.

— Да, пора вставать. Скоро уже выходить, — простонал я сквозь зубы, проклиная себя за ложь.

Надо было вчера все ей рассказать, до того, как мы поддались своим слабостям. Теперь она знать меня не захочет, если узнает.

— Эй, все хорошо? — мурлыча поинтересовалась мне вслед Доминика, — ты как-то погрустнел?

Я остановился и, серьезно посмотрев на нее, сказал:

— Я думаю, мы совершили ошибку.

10.1

10.1

— Все ясно, — лицо Доминики мгновенно стало каменным, — спасибо, что позволил остаться.

Я понял, что сморозил что-то не то, когда девушка, демонстративно укутавшись в одеяло, принялась собирать разбросанные по полу вещи. Черт, как же все теперь исправить?!

— Доминика, постой, я не имел это ввиду.

— А что ты имел в виду? Что было ошибкой? Есть макароны на ночь?

Я осекся.

— Может нам не стоило спешить? Мы ведь мало знаем друг другу.

Как же нелепо это звучало. Я понимал, что ее такими отмазками тоже не провести, но все равно продолжал оправдываться.

— Я просто подумал, что мы могли бы…

— Олег, хватит, — оборвала она меня на полуслове, — просто дай мне уйти.

Внезапно в памяти всплыла Жезелин. Она была французской моделью, которой я сказал на утро после бурной ночи то же самое, что и сейчас Доминике. Когда модель собиралась, я просматривал в телефоне утреннюю почту, едва ли обращая внимание на девушку. Я помню, что мне было плевать не нее настолько, что, когда она, собрав вещи, покинула мою квартиру, я даже не заметил этого. Вспомнил о Жезелин лишь три дня спустя после того, как нашел под столом ее визитку.

Сейчас я чувствовал себя совершенно иначе, чем тогда.

— Куда ты пойдешь?

— Не твое дело.

— Я буду волноваться. Вдруг к тебе снова приедут люди Марка.

— Не впервой мне разбираться с бывшим.

Все это время, Доминика угрюмо смотрела куда-то в пустоту, всячески избегая со мной зрительного контакта. Но почему именно сейчас мне так хотелось, чтобы она вновь стрельнула в меня своим кокетливым лучистым взглядом, чтобы она улыбнулась мне или, склонив голову мне на плечо, забавно сопела, забывшись утренним сном?

Мне не было дело до того, куда деваются девушки, когда покидают мою квартиру. Меня не трогали их сопливые прощания, и я не испытывал ни грамма привязанности к невероятно красивым, чувственным и дорогим женщинам…но почему же сейчас я испытывал все это к Доминике? Этой обычной, ничем не примечательной девушке, которая ничего от меня не хотела.

Мне что, стыдно?

— Может тебя подвезти?

— Обойдусь, — Доминика схватила с тумбочки свой телефон и направилась к выходу, — знаешь, этой ночью действительно произошла ошибка.

Я не хотел слышать продолжение, но с губ Доминики уже сорвалась короткая, но меткая фраза.

— Я ошиблась в тебе.

А потом она открыла дверь, и, даже не посмев подарить мне прощальный взгляд, покинула квартирку, где сегодня ночью, мы были по-настоящему счастливы.

* * *

Я идиот. Как я мог сказать Доминике, что ночь с ней была ошибкой? Нет! Она ведь решила, что я очередной проходимец с самыми паскудными намерениями. Почему я вообще позволил всему случиться? Почему поддался ее пленяющему очарованию? Почему ответил на поцелуй? Она ведь не такая, как все. А я поступил с ней, как поступал всегда. И вот я вновь ее потерял.

Теперь она не вернется. А если даже и случится чудо, то я все равно тут же потеряю ее, едва она узнает, что стала частью плана по возвращению бизнеса.

Я брел по широкой улице в неизвестном направлении. Невзрачные прохожие спешили на работу, а я пытался разобраться, почему меня постигло это гнетущее чувство стыда, вины и утраты. Я не должен был позволять им завладеть со мной, но, похоже, что-то во мне переменилось. Но я никак не мог понять, что именно.

Вскоре я вышел на широкую площадь. Быстро узнал это место. До моего отеля отсюда было не больше двух километров пешком, и я побрел в сторону своего гламурного дома. По правде, я не знал, где спрятаться от того, что чувствовал сейчас. Может по возвращению развлечь себя тайским массажем? Или выбраться в ресторан высокой кухни? Ничего из этого меня не привлекало. Сейчас я хотел только одного: все исправить.

— Ты снова выглядишь хреново, — сообщил мне Дрейк новость, о которой я и так догадывался, — только не говори, что снова эта Доминика!

— Все верно, она.

— Ты провел с ней ночь?

— Да, мы переспали.

— Чел, я не понимаю, причины для грусти. Хотя, нет, от тебя можно ждать чего угодно. В прошлый раз после поцелуя ты сказал ей, что она тебе не нужна.

— В этот раз, я сказал, что секс с ней был ошибкой, — виновато улыбнулся я, а сам еще раз проклял себя за тупость.

Дрейк схватился за голову.

— Как вообще женщины дают такому мудаку, как ты Олег?

Я развел руками.

— Я испугался! Я думал, если она узнает, кто я, зачем приехал в этот город и зачем познакомился с ней, она не то, что моей женой стать не захочет, она знать меня не захочет.

— Так ей уже ничего от тебя не надо, ведь в ее картине мира, ты сказал ей, что у вас была одноразовая случайная связь, которая тебе не понравилась

— Она правда так решила?

— Конечно, Олег. И по правде, будь я Доминикой, не стала бы возвращаться к тебе после такого унижения.

— Но что же мне делать? Как мне ее вернуть?

Тут наступило гробовое молчание, а затем друг смерил меня очень ехидным взглядом.

— Мне показалось, или ты хочешь вернуть девушку? Не искать новую, не платить Кире, за контракт с тобой, ты хочешь побороться за почти незнакомую женщину? Я, наверное, шокирован.

— Она уже не незнакомая, — мне почему-то не хотелось, чтобы кто-то говорил о Доминике, как о посторонней личности, — я узнал ее достаточно близко.

— Да, у вас был тесный контакт.

— Перестань, лучше сядь и расскажи мне, как все исправить.

— Для начала тебе нужно прийти в себя. В таком состоянии ты вернёшь себе только желание снова напиться и пойти по моделям.

В номер постучали.

— Ты заказывал доставку? — удивлённо спросил я, глядя на Дрейка.

— Вообще-то нет, я собирался уходить на бранч.

— Может Кира?

— Тогда лучше не открывай, даже не приближайся к двери, — ухмыльнулся приятель, — тебе мало одной обиженной женщины?

На секунду на застопорился. Разумеется, я не хотел сейчас видеть никого кроме Дрейка и Доминики, но