У всех у них на поясе висит меч. Вероятно, так выглядели бы викинги, если их побрить и одеть в современное. Думаю, Раффи вполне бы туда вписался — я с легкостью могу представить, как он сидит вместе с ними в кабинке, пьет и смеется. Хотя... чтобы представить его смеющимся, требуется неслабое воображение, но я нисколько не сомневаюсь, что он способен и на это.

— Видишь того парня в белом костюме?

Раффи едва заметно кивает в сторону группы ангелов. Не заметить трудно. Парень не только в белом костюме. Его туфли, волосы и крылья так же белоснежны. Единственное, что имеет цвет, — его глаза. С этого расстояния я не могу определить, какого они цвета, но не сомневаюсь, что вблизи они шокировали бы меня, просто по контрасту со всем остальным.

Я никогда не видела альбиносов, но уверена, что даже среди них столь полное отсутствие цвета — явление достаточно редкое. У человеческой кожи просто не бывает такого оттенка. Хорошо, что он не человек.

Он стоит, прислонившись к стенке круглой кабинки, и кажется здесь не вполне уместным. Его смех начинается с полусекундной задержкой, словно он ждет какого-то сигнала от остальных. Он единственный, на ком не висят девицы — напротив, обходят его стороной. Он наблюдает за женщинами, но не протягивает ни к одной из них руку. В нем есть нечто такое, отчего и мне хочется держаться от него подальше.

— Нужно, чтобы ты подошла и привлекла его внимание, — шепчет Раффи.

Здорово! Так я и знала.

— Замани его в мужской туалет.

— Шутишь? Каким образом?

— Ты изобретательна. — Его взгляд блуждает по моему обтягивающему платью. — Что-нибудь придумаешь.

— Что случится в туалете, если я его туда затащу? — спрашиваю как можно тише.

Думаю, если бы я говорила достаточно громко и меня могли бы услышать другие, Раффи наверняка ответил бы подробно.

— Убедим его помочь нам, — мрачно говорит Раффи.

Похоже, он сам не верит, что это удастся.

— Что, если он откажется?

— Конец игры.

Вероятно, сейчас я выгляжу как та брюнетка, когда Раффи велел ей проваливать. Я смотрю на него достаточно долго — это шанс сказать, что он шутит. Но в его взгляде нет ни капли юмора.

Я киваю:

— Я заманю его в туалет. А ты делай что угодно, лишь бы он согласился.

Оттолкнувшись от стены, я выхожу из тени и держу цель на мушке.

Я не актриса и терпеть не могу врать. До соблазнительницы мне тоже далеко. Трудно практиковаться в искусстве соблазнения, если приходится постоянно возить сестру в инвалидной коляске. Не говоря уже о том, что обычные джинсы и мешковатый свитер не особо этому способствуют.

Я изо всех сил ищу способ привлечь внимание альбиноса, но в голову ничего не приходит.

Пытаясь что-нибудь придумать, я иду в обход зала.

С другого его конца в сторону воинов движется небольшая свита из женщин и охранников. Они следуют за ангелом, который почти столь же прекрасен, как и воины, но в его облике нет ничего угрожающего — светло-каштановые волосы, теплый взгляд, несколько великоватый для таких идеальных пропорций нос. Он излучает радушие и дружелюбие, словно прирожденный политик.

На нем серый костюм по моде двадцатых годов и начищенные до блеска туфли. Из жилетного кармана свисает до пояса золотая цепочка часов. Он то и дело останавливается, обмениваясь с другими ангелами несколькими словами приветствия. Голос у него столь же теплый, как и взгляд, столь же дружелюбный, как и улыбка. Все улыбаются ему в ответ — все, кроме двух женщин, идущих в шаге позади по обе стороны от него. Одетые в одинаковые серебристые платья до полу, они похожи на пару платиновых кубков. Это люди, но глаза их мертвы. Они оживляются лишь однажды, когда Политик бросает на них взгляд.

В их глазах вспыхивает ужас, который они тут же подавляют, словно достаточно лишь проявить робость, чтобы случилось нечто кошмарное. Я почти вижу, как дрожат мускулы женщин, когда они с трудом сдерживаются, чтобы не съежиться перед Политиком.

Эти женщины не просто его боятся. Они напуганы до полусмерти.

Я снова смотрю на улыбающегося ангела, но не распознаю ничего, кроме дружелюбия и искренности. Не заметь я реакции женщин, решила бы, что из него мог бы получиться лучший друг. В мире, где инстинкты имеют огромное значение, кажется весьма странным, что не можешь опознать в ком-либо того, кем он на самом деле является — и о чем известно этим женщинам.

Двигаясь по кругу, мы с Политиком идем друг другу навстречу, приближаясь к кабинке воинов.

Он поднимает взгляд и замечает, что я за ним наблюдаю.

В его глазах вспыхивает интерес, и он улыбается мне. Улыбка его столь дружелюбна, что мои губы машинально изгибаются на долю секунды, прежде чем в голове срабатывает сигнал тревоги.

Политик меня заметил.

Перед моим мысленным взором мелькает образ меня самой, одетой как его девушки-трофеи, с восковым пустым лицом, отчаянно пытающейся скрыть страх.

Чего так боятся эти женщины?

Я спотыкаюсь, не в силах приблизиться к нему еще на шаг.

Передо мной возникает официант в смокинге и белых перчатках. Он закрывает меня от Политика, предлагая поднос с пенящимся шампанским.

Чтобы потянуть время, я беру бокал и пытаюсь сосредоточиться на поднимающихся пузырьках в золотистой жидкости. Официант поворачивается, и я снова вижу Политика.

Наклонившись к столику воинов, он о чем-то негромко говорит.

Я облегченно вздыхаю. Опасный момент миновал.

— Спасибо, — бормочу я официанту.

— Пожалуйста, мисс.

Что-то знакомое в голосе официанта заставляет взглянуть на его лицо. До этого меня настолько отвлекал Политик, что я даже не посмотрела на своего спасителя.

Мои глаза расширяются при виде рыжих волос и веснушчатого носа. Это один из близнецов, Тра или Тру.

В его взгляде нет ничего, кроме бесстрастного профессионализма. Никаких признаков удивления или даже узнавания.

Отлично у него получается. Никогда бы такого не подумала, основываясь на опыте общения с ним. Но ведь братья говорили, что они крутые шпионы Оби. Тогда я решила, что они шутят или преувеличивают.

Слегка поклонившись, он уходит. Я жду, что он обернется и бросит мне озорную улыбку, но он идет дальше, предлагая гостям напитки. Кто бы мог подумать? Я отступаю за толпу, прячась от Политика. Знал ли Тра-Тру, что спасает меня, или это лишь счастливая случайность?

Что он здесь делает? В моей памяти вновь возникает караван Оби, прокладывающий путь к городу. Грузовик, полный взрывчатки. План Оби набрать бойцов Сопротивления, устроив эффектную акцию против ангелов.