– Сергей Васильевич, вы не должны мне ничего объяснять… – начал Ян, но Бахтияров жестом остановил его.

– Понимая, каким ударом для вашей невесты явилась внезапная смерть матери, я приношу вам и ей свои самые искренние соболезнования, хотя не уверен, что она согласится их от меня принять.

– Я передам, Сергей Васильевич.

– Дальше. Я допускаю, что ваша невеста может считать меня единственным виновником трагедии и желать моего наказания. Возможно, ее останавливает только то, что вы работаете вместе со мной на одной кафедре и она боится, что если напишет жалобу, то этот шаг будет иметь для вас неблагоприятные последствия.

«Знал бы ты…» – вздохнул Ян, с тоской поглядывая в окно.

– Так вот, – продолжал Бахтияров, – хочу заверить вас, что ее действия в этом направлении никак не отразятся на вашей карьере.

– В смысле?

Бахтияров вдруг улыбнулся:

– Ян Александрович, аспирант должен быть посообразительнее. Я хочу сказать, что ваша девушка может обращаться в любые инстанции, я вам не буду за это мстить, и более того, прослежу, чтобы этого не делал никто другой.

– Сергей Васильевич…

Бахтияров снова остановил его царственным взмахом руки:

– Так или иначе, а женщина погибла по моей вине, и факт, что не только по моей, не является для меня индульгенцией. Я не собираюсь прятаться и юлить и готов понести наказание. Ну а вам, в свою очередь, пожелаю, чтобы в вашей профессиональной жизни никогда не случались подобные ситуации, хотя это вряд ли возможно. Как ни печально, но у каждого врача образуется собственное кладбище, и кто не готов это принять и жить с вечным грузом на совести, тем лучше уходить из профессии.

Ян вздохнул, а Бахтияров вдруг улыбнулся совершенно как человек:

– Единственное спасение, Ян Александрович, это сознавать, что вы все сделали как положено. И в этот раз, увы, у меня этого спасения нет.

– Сергей Васильевич, Наташа не будет никуда обращаться, – быстро сказал Ян.

– Вы точно это решили?

– Она решила. Я ее не уговаривал.

– Правда?

Ян кивнул.

– Что ж… – Бахтияров развел руками, – не буду скрывать, я рад это слышать. Но все равно просил бы вас передать мои слова вашей девушке.

– Она не из-за меня отказалась, просто считает жалобы ниже своего достоинства.

– Вот как? Надеюсь, когда-нибудь мне представится возможность отплатить вам добром за добро. Что ж, Ян Александрович, не смею задерживать.

Ян удалился и в смятении чувств отправился курить на крыльцо.

День был туманный, небо мокрое и кислое, как простокваша, а резкий порыв теплого ветра вдруг принес весну, дал Яну ее вдохнуть и полетел дальше. Скоро растает темный лежалый снег, на мертвых ветвях появятся клейкие почки, а потом вдруг в один день все зазеленеет.

Полина Георгиевна могла бы все это увидеть. Встретить белые ночи, искать в гроздьях сирени цветочек с пятью лепестками, приносящий счастье, купаться в заливе… Но десять минут промедления, и ничего этого никогда уже не будет.

Пройдет время, и кто-то так же не увидит весны по вине доктора Колдунова. А потом наступит весна, в которой не будет его самого.

Глубоко затянувшись, Ян попытался себе представить, каково это – не быть живым. Естественно, ничего не вышло, и он засмеялся, подпрыгнул, сбил сосульку с крыши и напугал стайку голубей, клевавших возле крыльца хлебные крошки. Голуби вспорхнули, шумно хлопая крыльями, а подкрадывающийся к ним рыжий кот остановился и повернулся к Яну. В ответ на полный укоризны взгляд кота Ян быстро показал ему язык. Наглый котяра жил на пищеблоке как король, а охота на голубей – это так, хобби, джентльмен в поисках десятки.

Ян продрог, и ноги, кажется, промокли сквозь тонкие тапки, но все же не уходил с крыльца, так хотелось ему еще немножко остаться в полноте жизни и надежды.

Он вдруг остро, как животное, ощутил себя живым, и чувство это было еще острее оттого, что он все-таки был человек и знал, что это не навечно.

* * *

Ян не любил субботы, воскресенья и праздники, ибо с юных лет выходные для него были просто такие дни, когда нужно заставлять себя учиться самостоятельно.

В школе он готовился к поступлению, в академии тоже весь первый курс чахнул над учебниками, лишь изредка вырываясь в увольнение на дискотеку. Потом стало полегче, все выходные Ян проводил в клинике, изучая на практике премудрости врачебной науки.

Только когда он поступил в аспирантуру, снова пришлось вспоминать школьные навыки и в свободное время самому усаживать себя за книги. Тут ему здорово помогал читальный зал. Сидя у Наташи на работе, Ян сделал раза в три больше, чем планировал, наверное, потому, что в библиотеке за спиной не было кухни, куда можно каждые пять минут бегать покурить и попить чайку.

Но в воскресенье библиотека не работает, и Наташа сказала, что пойдет на кладбище вдвоем с Леной, которая только вернулась со спортивных сборов и хочет проститься с Полиной Георгиевной.

Так у Яна неожиданно образовался свободный денек, такая редкость в последнее время, что он растерялся. Работа была, без нее аспиранту никуда, но сроки не поджимали, а Ян, как русский человек, не очень хорошо умел работать без аврала.

Он повалялся в кровати, мечтая, как провел бы такой пустой день, будучи женатым человеком.

Да уж нашли бы они с Наташей, чем заняться! Ян улыбнулся.

Особенность профессии хирурга в том, что жена его почти не видит. Муж то задерживается на операции, то не может оставить непонятного больного, то подменяет или выручает коллегу, то дежурит, а то, бывает, и пьет с товарищами по работе, потому что это единственный способ снять накопившийся стресс. Работа у врача всегда на первом месте, без этого невозможно стать хорошим специалистом, а если уже стал, то удержаться на высоком уровне в режиме «дом-работа, работа-дом» тоже нельзя. Хирург должен гореть, иначе никогда не прыгнет выше уровня хорошего ассистента. Интересно, Наташа будет понимающей женой? Как будет принимать редкие свободные дни, как праздники, как свидания и осколки медового месяца или как пространство для пиления и упреков? Ян засмеялся, представив Наташу в роли сварливой жены. Нет, она у него девушка стойкая и самостоятельная и выросла с мамой-медработником, стало быть, понимает, сколько сил и времени требует эта профессия. Все будет хорошо…

Вспомнив, что у них в квартире теперь живет дама, Ян надел тренировочный костюм и вышел. Дина уже встала и со зверским выражением лица драила холодильник.

– Вы вообще мыли его хоть раз? – спросила она мрачно.

– Конечно!

– И внутри, и снаружи?

– А то, – туманно ответил Ян и взял чайник.

Дина тут же вырвала его у него из рук: