– Генри, – Кимура встал неподалеку, не делая попытки приблизиться. – Ты прогнал их?

– Ненадолго, – он выпрямился и бросил взгляд через плечо. – И чем скорее мы уберемся отсюда, тем лучше.

– Но ты мне все объяснишь?

– Обязательно, – Генри приложил ладонь к глазам, утирая выступившие над бровями капли пота. – Но не сейчас, хорошо?

Наверное, если у острова имелись и добрые духи, то именно они подсказывали правильную дорогу, потому что скоро из-за деревьев показались очертания старинной тории. От нее добраться до дома было делом времени, и Генри немного успокоился. Скоро под ногами появилась тропа, вихляющая и едва заметная, постепенно становящаяся все шире и натоптаннее. Звуки природы обволакивали со всех сторон, притупляли осторожность, но дышать стало не в пример легче. Лес начал приобретать более цивилизованный вид, Генри прибавил шагу, Сората чуть поотстал. Вопросов он больше не задавал, понимал, что для них не время и не место. Крыша особняка еще не появилась над вершинами деревьев, но близкое присутствие живых людей уже ощущалось, как вдруг Сората остановился и позвал.

– Генри. Генри, подожди. Мне кажется, тут что-то есть, – он не договорил и поманил Генри рукой. – Давай взглянем?

Они свернули с тропинки, и почти сразу Генри понял, что самое страшное на сегодня поджидало их в конце пути.

Нанами и Аями подали ужин к семи часам, как и было обговорено заранее, все собрались в нижней гостиной, не было только Кимуры и Макалистера.

– Где их носит? – Хасегава нетерпеливо притопнула ногой, и даже толстый ковер не смог приглушить звонкого стука тоненького каблучка. Хибики передернул плечами. Казалось, его одного всеобщее волнение не коснулось.

– Нам нужно отправиться на поиски, – англичанка, вроде бы, ее звали Кейт, сурово оглядела собравшихся. Все ее поняли, но, конечно же, сделали вид, что английский им мало знаком. Вполне ожидаемое лицемерие людей, связанных друг с другом одной лишь насущной необходимостью. Стоит выпустить их с острова – даже не взглянут в сторону друг друга. Впрочем, Хибики как раз все устраивало. Заводить приятельские отношения с кем-либо он точно не собирался.

– Хи-чан! – Курихара вздрогнул от высокого голоса Саваки, а от набившего оскомину обращения уже тошнило. Похоже, что он немного отвлекся на томик любовной лирики поэтов XII века, и часть разговора пропустил. – Хи-чан, как думаешь, с Кимурой-сама и его другом все в порядке?

– Понятия не имею, – честно ответил он и перелистнул страницу. Иллюстрации были хороши, книгу стоило забрать с собой в дом Кимура в Киото, пополнить коллекцию.

– Как ты можешь так пренебрежительно отзываться о своем благодетеле? – воскликнул Масамуне, и книгу все-таки пришлось отложить.

– Не переживайте, если он не вернется, я не получу в наследство его состояние.

Саваки всхлипнула, Масамуне пошел пунцовыми пятнами.

– Ты неблагодарный…

Хасегава схватила с дивана подушку и зашвырнула в Хибики.

– А ну хватит пререкаться! Вы оба, кстати! А Сората скоро вернется, потому что с ним Генри-кун.

– За ними все равно нужно пойти, – настаивала Кейт. Саваки спрятала свое кукольное личико в ладонях и дрожала, эксплуатируя амплуа жертвы. Хибики понял, что его тошнит ото всех них. Быстрее бы пришли Кимура с Макалистером.

Он повернул голову в сторону выхода и прислушался. Нет, все тихо, как и полчаса, и час, и два часа назад.

– Я пойду ужинать, – сказал Хибики и поднялся. – А вы можете голодать и дальше.

Под удивленными взглядами, среди которых выделялся один – насмешливый – Хасегавы, он направился к двери, где столкнулся с заходящим в гостиную доктором Фишером.

– Вы не видели Кутанаги? Наш журналист куда-то пропал, – он потеснился, пропуская Курихару, и вдруг раздался стук.

– Это Кимура-сама! – сразу ожила Саваки, и все кинулись в холл, встречать их. Однако на пороге обнаружился совсем другой человек.

Со смотрителя маяка ручьем стекала вода. Он ввалился в дом, хватая ртом воздух, будто долго бежал и никак не мог отдышаться. Женщины в испуге отпрянули, впрочем, как и большая часть мужчин. Хибики тоже отступил на шаг, неожиданно испытав почти отвращение к несчастному, нуждающемуся в помощи. Был ли Отоя ранен или нет, понять сразу не получилось. Служанки взяли мужчину в оборот и по приказу Масамуне повели на кухню. Смотритель так ничего и не сказал, только открывал и закрывал рот, а вода с него все текла и текла, не заканчиваясь, и оставляла сырые следы на плитке.

– Нужно с ним поговорить, – Саваки бросилась к Масамуне. – Он может вернуть нас в Токио!

Фишер деликатно, за плечи, отвел девушку в сторону, что-то тихо и успокаивающе шепнув.

– Нанами и Аями позаботятся о нем, накормят, а потом мы поговорим с ним. Всему свое время.

Курихара уже не слушал. Он выглянул за дверь и в сгустившихся сумерках увидел две приближающиеся фигуры. Пружина в груди резко распрямилась, напряжение отпустило, и Хибики выдохнул.

– Они возвращаются, – оповестил он, вернувшись в холл.

Кимура вошел первым и без лишних слов сказал.

– Мы нашли смотрителя, – он скорбно поджал губы и закончил. – Боюсь, он мертв.

Теплый воздух дохнул в лицо ароматом риса и жареной рыбы. Кожа тут же покрылась липкими капельками пота. Они с Генри продирались через заросший кустами проход в заборе и собрали всю росу с листьев. Сората не желал ничего сильнее, чем принять горячий душ и переодеться в сухую чистую одежду, но сперва следовало покончить с важными делами.

– Мы нашли смотрителя, – весть была неприятной, но откладывать ее нельзя. Сейчас самое подходящее время, потом он может просто не решиться, ведь смерть смотрителя окончательно убивала последнюю надежду на спасение. Все нити оборвались – лодка разбита, лодочник мертв, сотовая и телефонная связь оборвана, радиооборудование почти бесполезно. – Боюсь, он мертв.

Первой опомнилась Саваки, следом Масамуне. В холле, казалось, собрались все обитатели дома и теперь гомонили на разные голоса. Один только Хибики стоял в стороне и скользил по ним с Генри внимательным взглядом. Сората коротко кивнул ему, но в ответ Курихара только покачал головой.