Близнецы кивнули, и Антония, перейдя на английский, рассказала Ройалу и другим то, что узнала.

После длительных объяснений и споров Ройал и Антония наконец остались одни. Ройал запер дверь изнутри и, опершись на спинку кровати, вопросительно посмотрел на Антонию. Он подумал, что никогда еще не видел женщину, которая так прелестно выглядела бы в мужской сорочке.

— Вот уж не думал, что мне придется спать с леди, которая держит под подушкой заряженный револьвер!

Антония улыбнулась и обняла его за шею:

— Обычно это бывает нож, но ножом можно воспользоваться только один раз.

— О, револьвер куда практичнее, — пробормотал Ройал, целуя ее в шею.

Ощутив дыхание смерти, Антония еще более жадно захотела любви. Она покрыла поцелуями широкую грудь Ройала и коснулась языком его сосков. Его стоны возбуждали ее.

Когда, целуя живот Ройала, она погрузила язык в пупок, он вцепился в ее волосы. Антония расстегнула его брюки и, медленно спуская их все ниже, ласкала сильную ногу и чуть покусывала ее. Сняв с него брюки, она занялась другой ногой и воздала должное восставшей плоти.

Ройал стонал, выкрикивая ее имя. Антония доставляла ему такое наслаждение, какого он никогда не испытывал. Не будь у него неоспоримых доказательств ее девственности, он принял бы ее за очень опытную женщину.

Поняв, что больше не выдержит, Ройал схватил Антонию, бросил на кровать и сорвал с нее свою сорочку. Она лежала под ним беззащитная и жаждущая ласк.

И его ласки были такими неистовыми, что Антонии казалось, будто она не выдержит их. Ройал так распалил ее, что ей хотелось плакать от безудержного желания. Она обняла его и притянула к себе.

Ройал вошел в нее с такой силой, что она закричала. Но тут же, не отпуская Антонию, он перекатился на спину, и она оказалась на нем. Охваченной страстью Антонии ничего не надо было подсказывать. Она тотчас принялась за дело, и во второй раз за эту ночь их возгласы облегчения слились в единый крик.

Не разжимая объятий, они долго лежали, прежде чем обрели возможность говорить. Их истомленные тела все еще трепетали.

— Невероятно! — прошептал Ройал, нарушив тишину.

— Да, наверное, лучше не бывает, — отозвалась Антония.

— Мы можем проверить. Но ты лучшая на свете любовница.

Она улыбнулась. Его слова доставили Антонии удовольствие, но и разочаровали ее. Она предпочла бы, чтобы Ройал думал о ней как о любимой женщине, а не только как о любовнице. Что ж, нельзя требовать от человека больше, чем он способен дать. Она получила больше, чем ожидала. И должна удовлетвориться этим.

— Пошевеливайся, лентяйка!

Антония открыла глаза и недовольно взглянула на улыбающегося Ройала. Впервые за последние три месяца она спала на мягкой постели, и ей ужасно не хотелось пробуждаться.

— Уходи. Я хочу спать.

Антония положила подушку себе на голову. Ройал убрал подушку.

— Вставай. И побыстрее. Разве ты не хочешь посмотреть город?

— А что там смотреть? Салуны, бордели, тюрьма и магазины. Все это я и раньше видела.

— Увидишь еще раз. Вставай и готовься. Я пойду закажу завтрак. И поспеши, а то он остынет.

Ройал ушел.

Что ж, нет смысла оставаться в постели, если уж он ее разбудил. Антония встала и принялась за свои утренние дела.

Поразмыслив, она решила надеть блузку и юбку. Женщины гринго обычно не носят такую одежду, но у нее не было ничего, кроме брюк. Если Ройал намерен взять ее на прогулку в город, она сделает ему приятное и наденет платье. Он привык видеть Антонию в брюках, но она знала, что в юбке нравится ему больше.

Антония уже собиралась выйти из комнаты, но в последний момент надела пояс с револьвером. Один из людей Рауля проник в их комнату прошлой ночью. Значит, нельзя оставаться безоружной.

Ройал поднял голову и посмотрел на Антонию, когда она вошла в обеденный зал отеля. Он улыбнулся, увидев, что Антония в женском наряде и причесала волосы точно так, как на празднике. Но едва она приблизилась, Ройал заметил револьвер.

— А это зачем?

— Револьвер? — Антония села за стол и улыбнулась Коулу и Джастину.

— Да, револьвер. Мы же только прогуляемся по городу.

— Однако прошлой ночью мы заснули, а один из псов Рауля отыскал нас. Я вспомнила об этом и взяла револьвер. Рауль рядом, и лучше проявить осторожность.

— Пожалуй, ты права. Кофе?

— Конечно. А где же Томас? Коул и Джастин переглянулись.

— Он вернулся в салун, — ответил Коул.

— Тогда ему придется заплатить девушке, а Томас говорил мне, что никогда не платит за это самое дело. Неужели он действительно вернулся в салун?

— С какой стати ты интересуешься личной жизнью Томаса? — спросил Ройал.

— Иногда лучше не знать, чем занимается Томас, но он часто напрашивается на неприятности, связываясь с женами полицейских, хозяйскими дочками и даже с супругой начальника полицейского участка. — Антония покачала головой. — Его когда-нибудь застрелят.

И тут она увидела Томаса, весело улыбавшегося им.

— Если он снова собирается в салун, то не задержится здесь надолго.

— А, кофе, — оживился Томас, садясь за стол.

— Чем ты занимался? — строго осведомилась Антония.

— Разве у мужчины не может быть личных дел, крошка?

— Может, только если у дамы нет ревнивого мужа.

— У нее нет, поэтому успокойся.

Антония занялась завтраком. Во время перегона скота они питались неплохо, но та еда не шла ни в какое сравнение с тем, к чему она привыкла, живя на ранчо у Ройала.

Увидев, что Оро столкнулся в холле с плотным и очень сердитым мужчиной, Антония сказала:

— Ну, Томас?

— Что, дорогая?

— Ты говорил, что ревнивого мужа нет?

— Да.

— Понятно. Значит, это брат или отец. По-моему, этот человек собирается избить Оро.

Томас бросился в холл, и все рассмеялись, предвидя крупный скандал. Но все быстро закончилось благодаря появлению пухлой брюнетки и стройной блондинки. Эти женщины увели плотного мужчину, а Томас, следуя за ухмыляющимся Оро, вернулся в обеденный зал.

— Она чуть не разодрала мне лицо, — сообщил Оро, садясь за стол. — Ты что, не мог найти хорошенькую незамужнюю сироту?

— Так я и нашел, Оро, а ты все недоволен.

— Девушки из монастыря! О Боже! Уж лучше пусть меня изобьют или пристрелят, чем я стану связываться с монашками или священниками.

— Антония, пошли, — сказал Ройал.